Поправив очки и смахнув с плеча воображаемую пылинку, я почувствовал себя готовым к предстоящей встрече и направился в кабинет. Он оказался намного больше спальни и смог без проблем вместить пяток книжных шкафов, огромный журнальный стол с кожаным креслом, больше похожим на королевский трон, диванчик для посетителей, причудливую вешалку у входа и даже несколько стульев с высокими спинками.
— Доброе утро! — вразнобой поприветствовали меня импозантные двухмерные джентльмены со стен.
— Доброе утро, коллеги, — отозвался я, мысленно коря себя за тупость.
Я ведь даже не вспомнил о живых портретах! Хорошо, те первыми подали голос, иначе получили бы возможность понаблюдать за любопытной сценкой — Альбус Дамблдор с удивлением рассматривает обстановку собственного кабинета. Да, после такого 'палева' на конспирации можно было однозначно ставить крест.
Отвесив себе мысленную оплеуху и велев впредь не расслабляться, я опустился в шикарное кресло, которое мгновенно подстроилось под форму директорской задницы, обеспечив максимальную степень комфорта. Изображая бурную деятельность для нарисованных соглядатаев, я принялся внимательно изучать лежавшие на столе документы. Все они, так или иначе, относились к Хогвартской бухгалтерии. Также присутствовали договора о поставках продуктов, планы закупки школьного инвентаря и прочее. Сравнив даты на них, я сделал вывод, что попал в июль девяносто первого. В самое начало канона.
Плохо это или хорошо, я не успел определиться. Тихо звякнул колокольчик. Память услужливо подсказала, что таким способом хозяину кабинета сообщается о посетителе, который миновал каменную горгулью и сейчас поднимается по лестнице. Спустя полминуты дверь открылась, впуская чопорную женщину в серо-зеленой мантии. Внешне гостья была довольно привлекательной. И хотя на ее строгом лице не наблюдалось косметики, а безвкусный пучок темных волос на затылке слегка портил впечатление, я никак не мог увидеть в посетительнице ту худощавую сухонькую старушку, что была показана в фильмах.
И это не удивительно. Что такое пятьдесят лет для волшебницы, способной прожить несколько столетий? Сущий пустяк! Кроме того, разные косметические зелья, позволяющие подольше сохранить подаренную природой красоту, еще никто не отменял. А в результате передо мной стояла не престарелая сморщенная ведьма, из которой едва песок не сыпался, а вполне симпатичная женщина бальзаковского возраста.
'Так вот ты какая, Минерва МакГонагалл, — удивленно подумал я, разглядывая гостью поверх очков. — Что ж, очень приятно познакомиться!'
— Здравствуй, Альбус! — произнесла волшебница бархатным контральто, уголками губ обозначив улыбку.
К сожалению, доставшаяся мне в наследство память не спешила выдавать полагающиеся случаю образы, поэтому пришлось выкручиваться самому.
— Доброе утро, Минни, — мягко произнес я. — Прекрасно выглядишь!
— Благодарю за комплимент. Могу ответить тем же — этот маггловский наряд очень тебе идет. В нем тебе можно дать максимум шестьдесят, а если еще бороду убрать… ой, прости! Не хотела обидеть.
— Не нужно извиняться! — усмехнулся я, машинально пригладив упомянутое украшение. — Я и сам в последнее время все чаще подумываю сменить имидж… Ох, где же мои манеры? Прошу, присаживайся!
Я указал на удобный диванчик, однако профессор трансфигурации не пожелала воспользоваться предложением:
— Спасибо, я ненадолго. Надеюсь, ты успел подготовить список?
Список? Какой еще список? Память продолжала играть в молчанку. Мысленно поежившись под требовательным взглядом Минервы, в этот момент живо напомнившей мою школьную учительницу математики, которую все младшеклассники боялись, как огня, я предпринял отчаянную попытку покопаться в извилинах, на что предсказуемо получил очередную вспышку головной боли. Поморщившись и помассировав виски, я устало вздохнул:
— Прости, Минни, что-то в последнее время у меня память пошаливает. Не напомнишь, о каком списке идет речь?
— Разумеется, о списке будущих первокурсников! Мне же нужно разослать им приглашения, — ответила МакГонагалл с легким недоумением и окинула меня обеспокоенным взглядом: — Альбус, ты хорошо себя чувствуешь?
— Признаться откровенно, препаршиво. Голова буквально раскалывается на части, — ответил я, хватаясь за удобный предлог, и для пущей достоверности кивнул на ворох бумаг на столе: — Школьная бухгалтерия из меня все соки выпила.
Читать дальше