Дмитрий Колотилин - Шахматы Богов

— Ты думал — тебя защитит твой Создатель? — Русберг сорвал амулет, который тут же начал плавиться в его руке, древесный крест гнить и рассыпаться в мелкую труху, — В этом мире нет Богов, здесь есть только их убийца!

Когти впились в толстую шею, на темно-алых наростах вспыхнули проступившие рисунки, Император издал утробный крик, из его глаз, ушей, рта, носа брызнула кровь, тут же превращающаяся в тошнотворную зеленую слизь, глаза впали, все тело затряслось.

— Передай от меня приветствие Смерти, — произнес Русберг и бросил безжизненное превращающееся в сгусток зловонной слизи тело.

Пламя внутри стихало, черное пламя истаяло, глаза вновь стали обычными, он осмотрелся, вокруг разлетевшийся пепел, колонны покрыты большими трещинами, сгусток слизи и обломки от его клинков, которые Русберг сразу собрал. Левая рука более не болела, наросты затвердели, пятна не поднимались выше предплечья. Древние доспехи еще дымились, вокруг смрадный запах сожженной плоти. Внезапно вернувшийся слух захлестнул доносящимися звонкими ударами колоколов посреди дождливой ночи, он услышал, как сюда пытались пробиться через заклинившие двери. Вновь вернулись чувства, сколько же умерло в этих стенах и катакомбах под дворцом. И теперь они безмолвно ликовали, их лишенные покоя сущности, пропитавшие посмертной силой камни, обращались к нему и благодарили. И каждый из умерших произносил сливающееся «только призови».

Слабость навалилась тяжким грузом, из-под доспехов сочилась кровь. Русберг подошел к окну и выглянул — снаружи внизу бегали десятки легионеров с факелами, придворные маги творили заклинания. Он встал на подоконник, ухватился за выступы и принялся карабкаться вверх на крышу дворца. Пальцы соскальзывали, но он держался и лез вверх, из окон донесся шум, и повалил едкий дым.

Русберг забрался на крышу, присел на холодную черепицу и осмотрелся. Звуки колоколов с нарастающей мощью раз за разом ударяли, заставляя прижаться к холодному камню, внушая желание упасть и молиться о снисхождении, вымаливая все свои грехи. Он с усилием встал и взглянул в сторону Собора, он видел тот иначе: белые сияющие светом стены и башни стояли посреди кроваво-красного круга, все подножие Собора словно испачкано в крови, статуи на нем словно устремили свои ненавистные взгляды на него. Столп света устремлялся в небо, откуда над миром медленно распространялась красная пелена, скрывающая звездное небо.

Что ж, он сделал свое дело, может, теперь появится немного времени на подготовку, и мир не падет. Марионетка Врагов погибла, они найдут новых марионеток, а пока он разберется с другими врагами, которым задолжал уже давно. А после примется и за остальных, в том числе и этих…

Сил сражаться уже не осталось, верное оружие кусками звенит в связке на поясе. Кровь медленно просачивается через щели в доспехах. Но все это лишь препятствие к достижению цели. Русберг встал и осторожно пошел по крыше, стараясь держаться на темной стороне. Внизу бегали сотни людей с факелами, маги запускали яркие шары, освещающие округу, молнии били из небес в окружные флюгеры, высекая мириады искр.

«Медлить нельзя, нужно выбираться отсюда».

Он спрыгнул вниз, стремительно падая, но перед самой землей исчез, оказавшись на полу в съемной комнате гостиницы. Вычерченная на потолке фигура запеклась, капли упали на пол. Силы были на исходе, но оставаться здесь нельзя.

«Вставай и беги».

Беззвездная ночь раскинулась черной пеленой над городом, пряча округу в темноту, лишь городские фонари немного освещали главные улицы. Ветер посвистывал между улочками, бил в ставни, плохо закрепленные на ночь, раскачивал вывески таверн, торговых лавок и гостинец. Капли дождя барабанили по крышам, ручьи бежали по улицам, смывая всю грязь города. Смрад городских переулков заглушался запахом грозы.

Спившийся немытый старик в драных лохмотьях сидел на голой земле под аркой в переулке, куда с соседних домов сбрасывали мусор. Рядом валялась пустая глиняная бутыль, крысы боязливо выглядывали из щелей и тут же прятались обратно. Старик беспорядочно бормотал что-то себе под нос, пальцы его рук скрючились. Когда же мимо проходили солдаты, он с ухмылкой смотрел на них, не замечающих его буквально в нескольких шагах. Старик приподнял голову, вслушиваясь, на его лице расплылась гнилозубая улыбка.

Раздался звон колоколов, разносящийся по городу, в закрытых ставнях замелькали огоньки, по улицам забегали легионеры, люди начали выглядывать из домов и тут же прятались обратно, запирая двери на засовы. Старик встал и медленно поковылял к площади, мимо пробегали солдаты и церковники, но никто не замечал его, а старик шел прямо посередине улицы, истерически смеясь во весь голос.