Дмитрий Колотилин - Шахматы Богов

Вновь удар, почти зацепил, боль заставляла тело предать и не выполнить приказа. Правая рука сжимала огрызок меча, левая нависла над ним, капли крови стекали с нее широкой полоской прямо на лезвие. Клинок сразу же вспыхнул и удлинился, обретая форму метрового пылающего меча. Юноша подпрыгнул, нанеся два удара мечом, и существа расползлись на части, охваченные всепожирающим пламенем. Он упал на землю, дымящийся оплавленный огрызок меча прозвенел в стороне. Кровь вырывалась из носа и рта, невыносимая боль накатывала разом, мышцы судорожно дрожали, немели. Нерожденный встал, борясь со своим телом, его шаги уже не были так уверены, но он шел. Столпы гудели, они ощущали усталость противника. Столпы пропустили Победителя.

Он шагнул на постамент, окровавленная рука потянулась к посоху, дотронулась — яркий свет, и все исчезло…

…Холодный камень испещрен письменами, непонятными для него, но мощь в камне Нерожденный чувствовал всем своим существом. Он присел на рифленый гранит, пелена окутала глаза, над ним слабо засветился шар размером с голову ребенка. Из шара просочился туман, который, оседая, кружился вокруг и уплотнялся вокруг камня. По туману проходили мельчайшие молнии, стремящиеся вниз. Там, где они касались камня, тот начинал светиться, и с каждым мгновением молнии все больше и больше касались, свечения расширялись, письмена вспыхивали. В тумане пролетали еле различимые образы, они ускорялись и кружили. Их бесчисленное множество сливалось и расходилось, в одних мелькали какие-то сцены, другие, словно масляные рисунки, мерно растекались, лениво переплывая в третьи. Некоторые образы вспыхивали и исчезали, иные растворялись, остальные словно листки бумаги разрывались, обрывки схлестывались с другими и создавали новые образы.

На коже проступали рисунки, темнеющие с каждым мгновением, туман втягивался в них, делая еще темнее. Глаза чернели от наполнившей их пелены мрака.

Руны арахриков полыхали магическим огнем, Нерожденный теперь уже знал, что именно было выбито на камне, для чего Древние создали этот монолит, вырастили на крови Драконов Миров… Теперь он знал все.

Вихрь тумана и образов иссякал, туман истаивал, молнии истончались, камень затухал. Пелена с глаз спала, он встал, пошатываясь, и побрел к незримому выходу, камень дымился, едкий дым одурманивал и наводил забытье. Сквозь нахлынувший морок юноша сделал несколько шагов и растворился во мраке, не освещенном магическим шаром, свечение от которого затухало, пока не померкло, и шар не рассыпался прахом…

…Старая дверца заскрипела, в каморку вошел Некто. Нерожденный встал с настила и пошел за ним. Узкие коридоры были уже изучены наизусть, они шли во внутренний дворик, что был на поверхности. На выходе во дворик их ждали. Снаружи вечер — несколько минут, когда Солнце спряталось за горизонтом, а Смертный Холод еще не подступил. Четверо вышли на небольшую открытую площадку, на которой чернели два столпа. Не единого слова, Нерожденный снял с себя накидку и положил ее на испепеленную землю перед столпом, сел на нее. Двое подошли по бокам и приковали цепи к столпам руки мужчины. Они стали перед Нерожденным, их руки были спрятаны в рукавах, лиц не видно, безмолвно простояли некоторое время, развернулись и ушли.

Нерожденный остался наедине со своими гнетущими мыслями, в этот раз не нужно было никуда бежать, проходить бесчисленные ловушки, сражаться с марионетками и тенями, добывать бесполезные вещи. Сегодня нужно было самое малое от него. Это было единственное место, где не валялись останки неудачливых предшественников, не убираемые то ли для назидания, то ли для нагнетания страха. Хотя последнее навряд ли, здесь учили ничего не чувствовать, тем более не знать страха и вообще забыть обо всем людском. Годы упорного «Обучения» для того, чтобы создать беспрекословных убийц, с которыми даже выкормыши церковников и магов не смогут сравниться. Но не об этом сейчас, ибо не одну ночь проводил он в обдумывании назначения обучения для школы, целей «Теней».

Подступал холод.

Со временем к нему у «Наставников» появился необычный интерес. Он учился всему быстро, может и слишком быстро или медленно, судить об этом он не мог, так как не сталкивался с другими учениками ни разу, что тоже создавало много вопросов, в объяснении которых было потрачено достаточно времени, но так и не был получен ответ. Да, он помнил себя изначально в этих стенах, но видения, приходящие подобно снам, последние годы нахлынувшим столь часто и сильно, говорили об иной жизни, об иных временах, другой жизни, которой у него не было, потому что ее отняли…