Алексей Свиридов - Крутой герой

«Кисонька спит на тёпленьком… То есть не киса конечно, но клубком свернулась зверушка совсем по-кошачьи. Летучая такая ездовая кошка. Ну, коли есть ездовая кошка, где-то тут и наездники должны быть, и сейчас мы можем им устроить сюрпризик!»

Андреа совершенно забыл, что джип стоит посреди дороги, незаметный только слепому, и что уж что-то, а появление Крутого Асва в такой ситуации сюрпризом будет вряд ли. Он сделал длинный шаг-прыжок и оказался на одном уровне с кормой танка, с «Бирюком» в вытянутых руках, и готовый ко всему.

«То есть почти ко всему…» — поправил Андреа себя, и опустил пушку. В его планах действий на следующую пару секунд совершенно не было предусмотрено то, что он увидел.

На камешке рядом с закопчённой выхлопной трубой танка сидел Киоси — Андреа узнал его всё по той же кожаной-проклёпанной куртке (теперь при взгляде на неё сразу вспоминался Ржавый Город). Голова Киоси была опущена, лицо спрятано в руках, а плечи… Андреа сначала подумал, что это ему чудится, но это было на самом деле — плечи Киоси тряслись, а из-под ладоней доносились всхлипы.

«Стукнуть рукояткой по башке, связать…» — мельком подумал Андреа, и тут же понял, что не будет он этого делать. Не потому что вспомнил безрезультатный поединок на космической станции, а потому что бить по голове плачущего человека…

«Чего это я а? Ерунду какую делаю!» — удивился Андреа себе в глубине души, и всё с таким же чётким осознанием неправильности своих действий просто шагнул вперёд и просто легонько похлопал Киоси по плечу. Тот медленно поднял лицо, и увидев стоящего перед ним Андреа, не стал ни «пружинисто подпрыгивать, разворачиваясь для удара», ни «вздрагивать всем телом от неожиданности», а попросту вытер глаза рукавом куртки, не обратив внимания на то, что заклёпки на нём прочертили несколько параллельных царапин, и несколько раз моргнул своими чуть раскосыми глазами.

— Что случилось? — сочувственно и требовательно, словно у старого друга спросил Андреа, и сам же поразился своему тону.

Киоси промолчал, но видимо присутствие другого человека заставило его взять себя в руки, и новых всхлипов не последовало. Андреа снова подумал, а не глупость ли он сейчас творит, но всё-таки спросил по новой:

— Так что случилось-то, может помогу чем?

— Да чем ты поможешь… крутой. Тут уже не поможет никто.

Киоси отвернулся, Андреа проследил его взгляд, и понял, что он действительно здесь ничем помочь не может.

Рядом со вторым танком стояла Юлька, в том же упрощенно-схематизированном облике, который она приняла, пытаясь разобраться с зависшим в воздухе мечом. Безжизненная и куклоподобная, она в окружении живого мира казалась неестественной и безобразной, безобразней любого страшилища, которое только можно встретить в этих краях. Она стояла почти неподвижно, лишь одна из рук механически и однообразно двигалась: поднимется сантиметров на десять, вдруг снова окажется в исходном положении, и опять всё по-новой.

Киоси вдруг повернулся к Андреа, словно приняв какое-то решение.

— Слушай, парень! — проговорил он быстро и хрипловато. — А ведь ты меня ненавидеть должен, и её тоже?

— Ну… — начал Андреа, не очень понимая к чему это.

— Тогда грохни тут нас, а? Из этой своей штуки! Должно сработать…

Сзади раздалось бесцеремонное:

— Да чего мелочиться! Давай из пушки их размажем, и всех делов. Представляешь, как трогательно: только начали последнее объятие, и тут — фигак! На три секунды раньше срока!

«Вот ведь не сидится ей!» — зло подумал Андреа: оказывается Ану-инэн неслышно пробралась следом, и теперь наблюдала за всей сценой, небрежно прислонившись к броне. Не дожидаясь ответа, она продолжила:

— А ты, Асв, чего менжуешься? Давай, удовлетвори желаньице! Смотри-ка: злейший враг сам в руки идёт!

Андреа подавил острый приступ раздражения, и тихо сказал:

— Ану, красавица, ты бы помолчала, да?

Однако, против всяких ожиданий, Киоси не сорвался, услышав прозвучавшую в словах девушки откровенную издёвку, а даже наоборот, взял себя в руки. Ану-инэн это тоже заметила, и поэтому заговорила теперь уже почти нормальным тоном:

— Ну вот, а то — «молчи, молчи». А теперь — мне кто-нибудь объяснит, что тут за картина маслом? Или мы с Натальиной командой уже лучшие друзья?

— Вроде нет ещё… — осторожно проговорил Андреа, вновь поднимая «Бирюк». Минутный порыв сочувствия чужому горю прошел, и теперь Киоси вновь воспринимался как враг. Вернее один из врагов. Тот тоже почувствовал это, и опустил голову, глядя исподлобья, но страха в этом взгляде не было, а была тоска и обречённость. Так прошла минута, потом пошла вторая, а они всё так же неподвижно стояли. Ситуация, поначалу воспринявшаяся как трагическая, начала казаться Андреа всё более и более дурацкой.