Марина Андреева - 400 страниц моей любви

Как ни странно, в руки я взяла мышонка без ожидаемого трепета или брезгливости. Не знаю, что сыграло ключевую роль: то ли осознание того, что она невсамделишная, то ли тайная надежда на то, что таким образом леросс действительно сумеет облегчить мою каторжную практику? И вот стою посреди спальни, а у меня на ладошке, для пущей надежности обвив хвостиком один из моих пальцев, сидит, смешно шевеля усиками, серый милашка с глазами-бусинками.

«Хватит уже любоваться, опоздаем», — пискнул леросс в моей голове, и я с улыбкой, вопреки былым страхам, запихнула его себе за пазуху.

«Мм… Только своему Полю не говори, где именно меня носила», — щекотно пробираясь в лиф платья, мурлыкнул этот мелкий зараза, как обожравшийся сметаны кот.

— Пф-ф-ф… — только и смогла ответить я и припустила вниз, где тут же столкнулась с взволнованным конюхом:

— Литэ, ваш… — отводя взгляд, лепетал мужчина.

— Знаю, — улыбнулась я. — Оседлай мне кого-нибудь другого. Только смирного, — добавила я и подставила лицо солнышку, благо близость леросса ограждала меня от холода и ветра.

Настроение, как ни странно, поднялось. Стою. Улыбаюсь и почему-то чувствую, что теперь все действительно будет хорошо. Почему? Не знаю. Но уверена — так и будет!

Вскоре появился конюх, ведущий под уздцы невысокую белую лошадку.

«Яков», — произнес в моей голове Ворон.

«Что?» — не поняла я.

«Хороший мужик, говорю. А зовут Яковом».

«А-а-а…»

— Она очень смирная, литэ, — помогая мне забраться в седло, произнес мужчина. — Доброго дня.

— И тебе, Яков, — отозвалась я и заметила, как просветлело лицо мужчины от моих слов.

«Он твой со всеми потрохами», — усмехнулся леросс и притих.

Подъезжая к воротам королевского дворца, ожидала, что меня задержат или хотя бы спросят, кто такая и куда, но нет, не спросили, окинули проницательными взглядами в три пары глаз и кивнули, чтобы не задерживалась в проходе. Странная в этом мире охрана везде, что там, в Лермонте, возле «Драконьего гнезда», что тут. Зачем они вообще стоят — для мебели?

«Смешная ты, они считывают твой психоэмоциональный фон. У преступников, задумавших недоброе, или посторонних, пытающихся проникнуть туда, где им не место, он очень сильно искажен, и никакой магией его не прикрыть. Ну разве что драконьей… Но ее ведь уже нет, как и ее носителей, не так ли?..» — не без подколки пояснил мне леросс.

«Г-хм… Ясно…» — отозвалась я, в очередной раз осознавая, что паршивый из меня автор-бог, если я элементарных вещей о собственном мире не знаю.

Библиотека встретила меня все той же затхлостью, пылью и тишиной. Ворон закопошился, выбираясь на свет божий. Пошевелил усиками, тут же забавно чихнув, покрутил головкой с навостренными ушками, покосил глазками-бусинками по сторонам и, шустро перебирая лапками, сполз по платью на пол, где тут же обратился… Ну да, моим любимым Тошкой.

«Да-а-а… Работенки тут непочатый край…» — оценив масштабы трагедии, резюмировал кот-леросс.

Хотелось поспорить насчет непочатый, но промолчала, все-таки мои вчерашние труды — это капля в море.

«Значит, так. Будем осваивать магию древних… — прохаживаясь вдоль стеллажей, изрек он. — Для начала — бытовую, — и кот, неожиданно прытко для своей немалой комплекции, поскакал с полки на полку, направляясь куда-то вверх. — Лови!» — крикнул этот пушистый зараза и уронил едва ли не на голову мне увесистый талмуд.

Открываю его… М-да… Все, конечно, здорово, но магия эта подчинялась только драконам, а я ни разу не дракон.

«Пф-ф-ф… — передразнил меня леросс. — Сначала попробуй».

Ну ладно, что я теряю, в конце концов, кроме лишних получаса-часа, которые все равно меня не спасут? Прошла в конец зала, повесила в подсобку свое пальто. Вернулась в библиотеку, раздвинула шторы и распахнула настежь ближайшие окна. В помещении сразу стало ощутимо свежее. Каитора пока не было, видимо, сыночек куратора не обременяет себя необходимостью являться на практику в рань раннюю. Присела в одно из кресел, вчиталась в текст.

Вначале шла голая теория, но до чего же толково расписанная! Вот если бы наши учебники в академии писали так же, одно удовольствие учиться было бы, а не мучение, как сейчас. Уму непостижимо — бегу по тексту глазами, а перед мысленным взором, будто кино гляжу, возникают описываемые энергетические потоки и способы управления оными. Ни разу не пришлось перечитывать предложение, не говоря уже об абзаце, странице или главе. Увлеклась я настолько, что не заметила прихода одногруппника и обнаружила его, только когда он, видимо уже успев некоторое время понаблюдать за мной, со своего места ехидно произнес: