Эльвира Плотникова - Игра стихий

Очутившись у себя в комнате, я опустилась на кровать. Тишки не видно. Наверное, не ждал нашего возвращения или спит где-нибудь в другой комнате. И хорошо. Несколько минут тишины и покоя мне определенно не помешают.

Итак, в ловушку нас заманил Инвар. Знал, что мы собрались нарушить запрет, и снова наказал за непослушание? А родители? Они тоже знали? Или он их потом предупредил? А если не предупредил?!

Я в панике подскочила. Сколько времени прошло? Вдруг родители волнуются, куда мы исчезли? За окном темно. Нет, уже рассвет близко. Я заметалась по комнате. Переместиться в Армансу? Но там тоже ночь, я всех перебужу и перепугаю, если они знают про симулятор. А если нет…

В комнате появился Тишка. Как-то тихо появился, без обычной возни, писков и требований угощения. Посмотрел на меня, почесал за ухом и протянул какую-то бумажку. Письмо?

Я выхватила бумажку из лапы. Не письмо, короткая записка от мамы: «Детка, возвращайтесь после экзамена все вместе. Мы вас ждем».

Знали! После экзамена, значит. Что ж, вернуться все равно придется, там остались наши вещи.

– Уи-и! – глубокомысленно произнес Тишка.

– Что? – огрызнулась я. – И ты небось был в курсе?

Тишка наклонил голову набок и обиженно шмыгнул носом.

– Ладно, прости…

– Уи-и! – повторил Тишка и показал лапой на дверь, а потом в пол.

– Идти вниз? – уточнила я.

Он кивнул.

– Не хочу. Мне нужно… – Я запнулась.

А что мне нужно? Подумать? Ладно, а о чем? Жалеть себя можно сколько угодно. Да, обидно и несправедливо. И дело даже не в обмане. Допустим, суть экзамена как раз в том, чтобы мы о нем не знали. Но по какому праву Инвар провел ментальное считывание? Даже во время судебного разбирательства Манори несколько раз уточняла, не против ли я! А ведь это было необходимо для того, чтобы спасти Яна. Так почему Инвар нарушил самое главное этическое правило менталистов? Вывернул нас наизнанку, вытряс на свет все наши секреты.

– Уи-и!

Тишка не оставлял меня в покое. Зачем ему нужно, чтобы я спустилась вниз?

– Ты ведь не отстанешь, верно? – вздохнула я.

Тишка довольно закивал.

– Нам всем нужно поговорить, да?

Он снова кивнул. Нужно поговорить. Тяжелого разговора не избежать никому из нас.

Сбежала вниз и зашла в гостиную. Ларс сидел на любимом подоконнике, но больше никого не было.

– Я уж думал, так никто и не спустится, – сказал он, избегая моего взгляда. – Как ты себя чувствуешь?

– Наверное, как и любой из нас. – Я подошла к нему и встала рядом. – Паршиво, но не смертельно.

Он криво усмехнулся. Пожалуй, самое время спросить о том, что касается нас двоих.

– Ларс, пока нет остальных…

– Не надо, Джен, – перебил он меня. – Забудь, хорошо? Я не хочу об этом говорить.

– Хорошо…

– Расскажи лучше, что ты прочла на том листке?

Я помрачнела. Вот еще вопрос: что правда и что ложь? Мы были в симуляторе, но Георг – нет. И статья из газеты могла оказаться хитрой придумкой, чтобы сбить меня с толку.

– Заметка о помолвке Беса и дочери императора Аллишу, – ответила я. – Как думаешь, правда?

– Брехня, – отрезал Ларс. – Бен не мог так поступить.

Мне немного полегчало. Кстати, а много ли правды было в симуляторе? Хотя Ларс только что косвенно подтвердил – насчет него Георг не ошибся.

– Ларс, а Агата? Как ты догадался?

– Я бы тоже послушала, если вы не против, – в гостиную вошла Мариза. – Что произошло с Агатой? Хотела сама с ней поговорить, но они закрылись с Камилем…

– Тайное всегда становится явным, – глубокомысленно сообщил Ларс. – Так как это уже не тайна, слушайте. Вас никогда не удивляло, что Агата слишком правильная?

– Нет, – сказала я.

– Да, – ответила Мариза.

Мы с ней переглянулись.

– Джен, ты сама слишком правильная, – улыбнулась Мариза. – У тебя все четко – хороший поступок, плохой поступок…

– Это плохо? – скептически спросила я.

– Нет, Мариза, ты не права, – покачал головой Ларс. – Джен правильная, но она живая. Она может закатить истерику и хлопнуть дверью. Она, не задумываясь, нарушит любое правило, если цель, по ее мнению, оправдывает средства. Она не стесняется быть эгоистичной и умеет настоять на своем.

– Да, пожалуй, соглашусь, – кивнула Мариза. – Я поняла, о чем ты. Агата тихая, услужливая и до приторности хорошая. Но ее так воспитали, нет?

– Нет, – хмыкнул Ларс, – ее воспитали совсем иной.

– Нехорошо обсуждать человека в его отсутствие, – недовольно заметил Камиль.

Он пришел вместе с Агатой – заплаканной, грустной, испуганной.