Дэвид Дрейк - Слуга Дракона

Красное свечение погасло. Птица исчезла из поля зрения, затем вновь проявилась.

– Думаю, пора возвращаться во дворец, – сказала Теноктрис. – Сегодня я узнала все, что хотела.

Она слабо улыбнулась.

– К тому же я слишком устала, чтобы чем-то еще заниматься.

Шарина обернулась. Их карета одиноко стояла у начала теперь уже совершенно опустевшей эспланады. Мясника увели прочь. Он ушел, хромая и опираясь на женщину и незнакомого смельчака, рискнувшего прийти ему на помощь.

Лиэйн что-то обсуждала с Гарриком. Шарина поглядела вверх, надеясь, что птица исчезла вслед за фавном. Увы, она по-прежнему висела в небе – и стала гораздо больше.

– Так и сделаем, – решил Гаррик.

– Что это? – воскликнула Шарина, указывая вверх, Она почувствовала себя не совсем удобно, будто пыталась не вовремя привлечь к себе внимание.

Кэшел посмотрел вверх и нахмурился. Он шагнул, чтобы загородить Шарину от возможной опасности. Не слишком ли велика эта тварь для птицы? Сначала Шарина приняла ее за чайку, но сейчас та значительно увеличилась в размерах. Крылья ее уже достигали почти сорока футов в размахе.

Гаррик потянулся было за своим длинным мечом, но после недолгого колебания оставил его в ножнах. Стоять с обнаженным мечом не слишком-то удобно. Если понадобится, он всегда успеет достать оружие.

Стало слышно хлопанье крыльев. Нездешняя тварь, казалось, стояла на месте, но тем не менее продолжала быстро расти в размерах. Теперь ее крылья, покрытые чешуей, были в сотню футов шириной. Кроме того, присутствовал зубастый клюв и по три крючковатых пальца на сгибе каждого крыла. Чудовище поворачивало голову из стороны в сторону, наблюдая за Шариной огненным глазом.

– Ложись! – крикнул Гаррик, выдергивая таки меч. – Кэшел, давай вместе!

Лиэйн толкнула Теноктрис и упала, накрыв собой пожилую волшебницу. Шарина, успевшая достать пьюльский нож, поняла, что Гаррик прав: для боя им с Кэшелом требовалось свободное пространство. Девушка тоже распласталась на камнях, повернув голову так, чтобы видеть небо. Ее нож, крошечный кинжал Лиэйн и аркан Илны годились в определенных ситуациях, но не против такого монстра, закрывшего собой полнеба.

Даже на меч Гаррика, откровенно говоря, была слабая надежда. Зато вот Кэшел…

Он начал вращать свой посох с неспешной аккуратностью мастера. Юноша ухватил гладкую орешину чуть ближе к концу, скрестил запястья – палка перевернулась. Затем снова и снова…

Круговое вращение являлось основой техники работы с посохом. Прочный орешник надежно защищал владельца и давал возможность наносить удары любым его концом.

Однако в руках Кэшела посох выполнял и другую функцию. Искры голубого огня, а затем обжигающие светящиеся потоки срывались с обоих набалдашников, когда он вращал свое оружие. Широко расставив ноги, юноша твердо стоял во всеоружии, готовый победить или погибнуть.

Птица снижалась. Вспышка рубинового пламени очертила массивную фигуру монстра – она напоминала сияющую каплю росы на паутинке. Клюв твари приоткрылся в крике.

Она зависла прямо над ними. Меч Гаррика взмыл вверх, посох Кэшела превратился в сияющий сапфировым светом диск, но птица…

Птица испарилась, словно ее никогда и не было.

Шарина поднялась на ноги. Лиэйн прикрывала Теноктрис, опираясь на ладони, чтобы не придавить старую женщину. Она подняла голову, убедилась, что опасность миновала, и помогла волшебнице встать.

Илна грациозно вскочила и принялась обматывать свой шелковый аркан вокруг талии. Она поймала взгляд Шарины и ответила с кривой усмешкой:

– Не знаю, много ли проку в этой штуке, но с ней в руках мне как-то спокойнее.

Шарина в свою очередь улыбнулась и спрятала пьюльский нож.

Кучер пытался разобраться с поводьями, но, похоже, вся упряжь перепуталась. Хотя опасность миновала, лошади продолжали испуганно ржать. Только искусство и мужество слуги не позволили им рвануть в какой-нибудь узкий переулок у въезда на эспланаду. Карета неминуемо разбилась бы при этом о какой-нибудь угол.

Гаррик по-прежнему сверкал глазами. Он крутанулся на пятках, словно ожидая увидеть тварь за спиной, но та попросту исчезла. Реальность выплюнула ее, как перед этим – фавна. Юноша содрогнулся.

– Сомневаюсь, что я когда-нибудь привыкну к подобным фокусам, – тихо сказал он. – Но лучше уж так, чем сражаться с тварью, размером превышающую трирему…

Кэшел шумно перевел дух. Он уперся посохом в землю и стоял, тяжело облокотясь на него. Парень выглядел таким измученным, словно попытался удержать целый мир на своих плечах.