Валерий Иващенко: Честь, шпага и немного волшебства

Замерев у подножья, Стелла гордо выпрямилась. Задрав головенку, дерзко и нахально воззрилась в прекрасные и ласковые глаза — а холодеющая рука нащупывала в корзинке гладкую округлость. И в то время, когда следовало преклонить колена, отдавая заслуженную дань почестей бессмертной — вот тогда-то малышка с негодованием швырнула куриное яйцо в это ненавистное, лживое и бесстыжее лицо.

Грязное пятно разбрызгалось по прекрасному облику, стекая вниз липкими потеками. Мир содрогнулся, замер в ужасе. И в тот миг, когда храм озарился исходящим от статуи ярким, неистовым и разгневанным светом, Стелла погрозила маленьким кулачком и выкрикнула, не отводя глаз от огненного взора изумленной и оскорбленной богини:

— Бессмертная, я обвиняю тебя — в неблагодарности!

Мысленно застонав, корчась от боли и непонятного облегчения — все-таки я сделала это! — Невенор выхватила из корзинки спелый помидор. Размахнувшись, запустила его следом за яйцом. И в ее огромных, распахнувшихся на половину побледневшего от решимости лица глазах отразился весь мир — до последней капельки росы.

— Светлейшая, неси нас к мастеру Локси!

Отныне — и навсегда!