Андрей Васильев - Снисхождение. Том 2

— Что будете пить? — с сильнейшим акцентом, но зато по-русски спросил он у нас.

— Хорошо бы кофе — пискнула Танюша — Черный и без сахара.

— А мне чайку покрепче, с лимоном — добавил я — И еще — тут курить можно?

Официант молча показал на стол, где стояла пепельница. Мол — если она есть, то, значит, можно.

— Я так понимаю, Марина не появилась до сих пор? — сказал я, дождавшись ухода официанта — И сразу — надо ли нам по этому поводу начинать переживать? Юную леди я в расчет не беру, на ней и так лица нет, речь конкретно о нас.

— О тебе — Валяев откусил сразу половину от толстой сосиски, насаженной на вилку и продолжил с набитым ртом — Лично я довольно давно перестал переживать о будущности этой особы. Как узнал, что она за моей спиной ведет личную игру, так сразу и перестал. Что ты глазами хлопаешь? Киф, не изображай из себя безмозглую бабочку-однодневку, ты ведь обо всем уже догадался.

— Или даже раньше знал, просто вида не подавал — добавил Зимин, намазывающий масло на тост — Танечка, держите. Да не стесняйтесь, мне не сложно.

— Да? — Валяев даже жевать перестал и уставился на приятеля — Да нет, Макс, не преувеличивай. Киф, конечно, изрядный темнила, но стороны в конфликтах и столкновениях он всегда выбирает безошибочно верно.

Пришел официант, принес нам с Танюшей по здоровенной тарелке с омлетом и сосисками. И то, и другое пахло одуряюще вкусно, и я понял, насколько голоден.

— Не знал я ничего — вооружившись ножом и вилкой, сообщил соседям по столу я — А если бы и знал, то попробовал ее отговорить что-то подобное делать. Не напрямую, намеками — но попробовал.

— Но нам про это говорить не стал бы? — утвердительно произнес Зимин.

— Нет — покачал головой я и отправил в кусок сочного омлета, который оказался не только с ветчиной, но и с сыром — Я никогда не выдаю чужие тайны, которые доверены мне сознательно и под мое честное слово.

— Не назвал бы это добродетелью — с неудовольствием проворчал Валяев — Да и разумным походом к делу тоже. Вот знал бы ты все, промолчал, а она возьми и скажи, что ты в теме. И ты уже соучастник. Недонесение — это тоже, знаешь…

— Месяца три назад мне довелось быть свидетелем, как руководство московского филиала одной крупной компании обсуждало некое событие, о котором следовало бы сообщить вышестоящему начальству — плюнув на условности, с набитым ртом проговорил я — Но делать это оно очень не хотело, по ряду причин. Я тогда там был единственным человеком, который был не при делах, и претензий к работе которого не было никаких. А еще — у меня была возможность сообщить о том, что я услышал в тот день и заработать себе призовые очки. Но я этого не сделал, потому что никогда не выдаю чужие тайны, которые знаю. Наверное, это не добродетель, но это один из моих немногочисленных жизненных принципов. Я не ем детей, я не бью животных, я не торгую наркотиками, и не выдаю чужие тайны.

Зимин и Валяев переглянулись, поняв, о чем именно я веду речь.

— А как же заповеди? — иронично спросил у меня Валяев — Я не услышал ничего про вожделение жены ближнего своего и «не убий»?

— Ну, жизнь штука такая — я отправил рот кусок сосиски — Никогда не знаешь, что придется делать на следующий день. Да и жены ближних своих не всегда говорят, что они их жены.

— Прах с ними, с женами — Зимин достал из кармана сигару в футляре — Танюша, вы не против, если я немного подымлю?

Девушка немедленно одобрительно кивнула. Она не до конца понимала, наш разговор, но сообразила, что все это «жжжж» неспроста и избрала для себя единственно верную позицию — стороннего наблюдателя.

— Благодарю — Зимин открыл футляр — Киф, все так, ты имел возможность усложнить нам жизнь, но все-таки данная аналогия не до конца верна. В данном случае твоя цель была бы выслужиться, наша же общая подруга планировала нас уничтожить. Нет-нет, Танюша, не охайте. В кадровом смысле, разумеется, а не в физическом.

— Применительно к «Радеону» одно от другого недалеко стоит — Валяев шумно отпил чаю — Но я согласен с Максом, ситуации разные. При этом сразу скажу — я тебя за гада сроду не держал, а эту белобрысую заразу еще тогда, в Мехико, невзлюбил.

— Это потому что тогда в Мехико она тебе… — Зимин посмотрел на Танюшу, уткнувшуюся в тарелку — Ээээ… Отказала. Но сотрудник Марина все-таки отменный, и это тоже следует признать.

— Потому мы ее тогда и приняли решение о ее назначении — согласился с ним Валяев — Остальные-то еще дурнее. И потом — за нее просили, ты помнишь кто, потому как только представилась возможность подсадить ее в начальственное кресло, мы это сделали.