Этьен Моро - Ловец Душ

— Это что еще за тварь? — не выказывая волнения, произнес побледневший Флориан.

— Поздно, уже слишком поздно, — вместо ответа почти простонал Иерарх, — Ваша светлость, трубите отступление и спасайтесь сами. Мы с воинами Ордена будем сопровождать вас до безопасного места. Смею уверить, что земное оружие бессильно против порождений тьмы.

Поморщившись от громких криков раненого охранника, герцог тяжело вздохнул и с силой провел ладонями по густым волосам, словно пытаясь выгнать из головы дурные мысли. Наконец, бросив мимолетный взгляд на острые обломки ребер торчащие из разверзнутой ударом груди стража, Флориан отдал приказ:

— Реймир, пусть трубят отступление, потом собирай всех кого можешь и уходите отсюда пока целы. Сбор в полутора днях пути вниз по реке.

— У Птичьего лога? — послышался в ответ негромкий спокойный голос.

— Именно, а теперь, — вопросительно полуобернулся правитель Эрендаля в сторону Иерарха.

— А теперь велите седлать коней, и уходим отсюда. Мы с братом Виллегером отправимся с вами, брат Земульт прикроет достопочтенного графа.

— Тогда к делу, — резко поднялся на ноги Флориан и направился в сторону выхода.

Дрянное, отдающее кислятиной вино, противным холодным комком скользнув вниз по пищеводу, тем не менее, повело себя не хуже своих старших и именитых собратьев. Плотный туман опьянения окутывал тяжелые мысли Северина, принося с собой тошноту и забытье.

Утолив голод, компаньоны разбрелись по разным углам своего временного узилища. Эйнар упал на лавку и, укрывшись темно-серым шерстяным плащом, покрытым понизу разводами высохшей грязи, разгонял наступившую тишину своим негромким сопением. Избранник темноты в свою очередь прихлебывал в задумчивости темно-красный напиток забвения из глиняного кувшина. Казалось, что откуда-то издалека слышатся надсадные крики и звон мечей. А может это всего лишь воображение играло с Сигмаром, рисуя ему наяву картины из тяжелых сновидений.

Но вдруг тяжелый удар сотряс каменное здание до самого основания, выбив из стен и потолка въевшиеся за прошедшие десятки лет сор и пыль, закружившиеся в спертом воздухе маленькой комнатки. Дремлющий Эйнар резко поднялся, откинув в сторону толстую ткань.

— На приступ пошли! Хватай пожитки и деру отсюда! — скороговоркой выпалил он и бросился в сторону тюка с их оружием и припасами.

Опьяневший Сигмар схватил лежавший неподалеку оружейный пояс и, с трудом застегнув его непослушными пальцами, кинулся наружу вслед за товарищем. Вихрем промчавшись по узким коридорам Бычьего Рога и едва не снеся дубовую дверь таверны, компаньоны оказались на улице в окружении разношерстной толпы, сгрудившейся вокруг выщербленного камня округлой формы. По всему видно было, что массивный метательный снаряд пролетев над городскими укреплениями ухнулся прямо в изогнутую стену неказистого строения, основательно промяв поросшую мхом кладку, и скатился наземь.

— Я так мыслю, — на мгновение замялся Эйнар, обратившись к своему товарищу, и, глубоко вздохнув, продолжил, — я так мыслю, что последнюю ночь мы с тобой землю топчем, друже.

— Угадал, — осклабился, растянув свои вечно синие губы в противной ухмылке, здоровяк в чешуйчатом доспехе и резким, неуловимо-быстрым движением вогнал узкий, бритвенной остроты клинок между ребер контрабандиста, угодив в самое сердце своего давнего врага.

И без того тусклый свет померк в глазах Сигмара. Оторопев, солдат смотрел, как единственный человек, связывавший его с этим миром и за столь недолгое время прошедший с ним с ним сквозь огонь и воду, безвольно стоял, вперив взгляд своих широко распахнутых в ошеломлении глаз на рукоять кинжала, торчащую из груди.

К обжигающему чувству торжества, захлестывавшему волнами самую душу Петра, внезапно примешалось острое чувство опасности, заставив старого вояку резко оттолкнуть контрабандиста и разворачиваясь обнажить на ходу свой верный меч. Закаленный в битвах ратник, не успев понять еще, что происходит, подставил плашмя широкое лезвие под летящее сверху возмездие. Два клинка столкнулись, но окутанное первозданной темнотой оружие Сигмара ничуть не замедлило свое убийственное движение. Мерцающая чернота прошла закаленную сталь легко, словно мягкое масло. Убийственный удар Северина располосовал здоровяка до самого пояса. Звякнули о вымощенную булыжниками мостовую обломки Петрова меча и скользнувшие по плечам вниз половинки разрубленного пополам шлема. Простояв пару секунд, сраженный воин обрушился на землю, заливая потертый серый камень хлещущей кровью.