Виктория Шваб - Темный оттенок магии

Пора уходить.

Он добрался до магазина, который выходил к воде глухой кирпичной стеной, и, остановившись в тени, закатал рукав. Рука уже болела от первых двух порезов, но Келл вынул нож и сделал третий, обмакнул пальцы в кровь и приложил их к стене. Затем вытащил одну из висевших на шее монет – точно такой же лин, как тот, который он отдал старому королю, – и прижал к пятну крови на стене.

– Ну что ж, – сказал он. – Пойдем домой.

Он часто разговаривал с магией – не повелевал, а просто беседовал. Магия живая (это знает каждый), но для Келла она была как сестра, как друг. Магия – часть его самого, и временами ему казалось, что она понимает его: не только слова, но и чувства, и не только тогда, когда он к ней обращается, но всегда – в любую минуту.

Он ведь антари.

Голос антари слышит и кровь, и сама жизнь, и магия – высшая стихия, которая живет во всех и во всем, но не принадлежит никому.

Келл ощутил прикосновение магии. Кирпичная стена стала теплой и холодной одновременно. Он подождал, проверяя, не догадается ли магия сама, что ему нужно. Но нет, она ждала команды. Это к стихиям можно обращаться на любом языке, а магия антари – подлинная магия, магия крови – понимает только один язык. Келл крепче прижал ладонь.

– Ас Оренсе! – сказал он. «Откройся».

Магия услышала и повиновалась. Мир дрогнул, и Келл шагнул через дверь в темноту, отбросив Серый Лондон, как ненужный плащ.

– Санкт! – объявил Мортимер, раскрыв карту. На ней фигура со склоненной головой, скрытой капюшоном, держала руну. Мортимер довольно ухмыльнулся. Перси скривился и швырнул оставшиеся на руках карты рубашкой вверх. Мортимер, конечно, жульничал. Впрочем, Перси и сам мухлевал битый час, но так ни разу и не выиграл. Он с ворчанием придвинул свою ставку через узкий стол к груде монет, лежащей перед напарником. Мортимер собрал выигрыш и принялся тасовать колоду.

– Продолжим? – спросил он.

– Я – пас, – ответил Перси и встал: лязгнули металлические пластины нагрудной брони и ножных щитков, за спиной заструился плащ с красными и золотыми клиньями, расходившимися, подобно солнечным лучам.

– Ир час эра , – усмехнулся Мортимер, переходя с королевского английского на простонародный арнезийский язык.

– Я не злюсь, – буркнул Перси в ответ. – Просто на мели.

– Брось, – миролюбиво сказал Мортимер. – В третий раз точно повезет.

– Мне надо отлить. – Перси поправил короткий меч на боку.

– Ну иди.

Перси замер и огляделся: нет ли чего подозрительного. Но ничего подозрительного в зале, полном разнообразных красивых вещиц, не обнаружилось. Тут были королевские портреты, награды, несколько столов, за одним из которых они играли, а в самом конце зала – богато украшенные двустворчатые двери из вишневого дерева. На них была вырезана эмблема Арнеса – чаша и восходящее солнце. Желобки залиты расплавленным золотом, а над эмблемой светилась золотая же буква «Р».

Двери вели в покои принца Ри, а Мортимер и Перси – личная охрана наследника престола – их стерегли.

Ри нравился Перси. Конечно, он был избалован, как все принцы (по крайней мере, Перси так казалось, хотя других принцев он пока не видел), но зато добродушен и ничуть не строг к собственной охране. Да он сам подарил Перси колоду карт – красивых, с позолоченными краями! И порой после ночной попойки принц переходил со своего напыщенного английского на народный язык (его арнезийский был безупречен) и запросто с ними беседовал. Казалось даже, Ри было неловко оттого, что страже приходится нести караул у него под дверью, как будто у них не было дел поинтереснее. Впрочем, на службе у принца от охраны требовалось не столько мастерство в обращении с оружием, сколько умение держать язык за зубами.

Но больше всего Перси нравились те вечера, когда принц Ри и мастер Келл отправлялись в город, а они с Мортимером шли позади на почтительном расстоянии. Принц разрешал стражникам его сопровождать только ради компании, а не для защиты (все знали, что никто не защитит принца лучше, чем Келл). Однако Келл до сих пор не вернулся. Поэтому вечно неугомонный Ри был не в настроении и рано удалился в свои покои. Перси и Мортимер заступили на вахту, и Мортимер лишил Перси почти всех карманных денег.

Перси сгреб шлем со стола и пошел опорожниться. Пока он шагал через зал, за спиной слышался стук монет – Мортимер подсчитывал выигрыш. Перси не спешил, рассудив, что напарник может и сам какое-то время покараулить, раз так его обчистил. Но, вернувшись наконец в зал, Перси с тревогой обнаружил, что Мортимера и след простыл. Перси нахмурился – это уж слишком! Одно дело азартные игры, но если капитан увидит, что покои принца не охраняются, то придет в ярость.