Warhammer 40000. Катарсис (СИ)

Ристелл медленно подняла взгляд на изуродованного пирсингом гладиатора и прошипела сквозь зубы:

- Ты даже представления не имеешь о боли!

Ее глаза блестели от слез и ярости и заметив, что вичер напряг мышцы, готовясь защищаться улыбнулась улыбкой, которую видела на губах безумной Длекари.

- Может в таком случае просветишь меня?

Ристелл медленно покачала головой не отводя взгляда от ксеноса:

- Слаанеш просветит…

Глаза вичера вспыхнули и он ударил Ристелл по лицу, заставив девушку осознать простую истину – она жаждет смерти… Ее даже не пугала перспектива стать одной из тех душ, что ксеносы отправят своему богу-проклятию. Осознание того, что в толпе темных эльдар, трепещущих от одного имени своей немезиды, она одна хоть и стоит на коленях, но полностью лишена страха, словно заставило ее заново родиться, почувствовать свое место в мире…, место о котором она мечтала с детства и которое сумела занять лишь сейчас, в конце пути. В памяти всплыла ее отчаянная попытка покончить с собой в тот момент, когда эльдары окружили ее через несколько часов после высадки на Шенузе, неужели весь пройденный с того момента путь был назначен ей чтобы стать тем, кем она мечтала стать, обрести себя?

- Император защищает, - Прошептала она выплевывая кровь.

Он провел ее путем огня и боли, истязая ее тело и душу, чтобы выковать из нее клинок Его воли, чтобы она без страха смотрела в глаза демонам ночи и стала достойной звания Сестра битвы.

- Защищает? – Ухмыльнулся вичер и достал из ножен кривой кинжал, - Давай проверим?

Ристелл уже давно игнорировала угрозы и насмешки, осознание своей судьбы заполнило ее душу и стерло все что было лишь инструментами для начертания ее жизни. Девушка обратила взгляд к небу, словно подставляя шею под удар кинжала в ее мыслях звучала молитва, она не призывала месть или кару на ксеносов, захвативших ее мир, не молила прощения у Императора, это была молитва обретения мира в своей душе.

Внезапно она ощутила прикосновение к подбородку и ее силой заставили склонить голову. Перед ней на корточках сидел Агатан. После взрыва устроенного Грейтом он лишился глаза и изрядной части кожи на лице и груди, но при всем этом он казался удивительно спокойным, что явно не предвещало Ристелл ничего хорошего.

- Ты видела его когда-нибудь? Труп на золотом троне? – Спросил он

Когда вичер решил, что Ристелл не станет отвечать, она произнесла:

- Я вижу его за твоим плечом…

Агатан вскинул бровь, а канонисса продолжила:

- Он вознес меч и ждет твоего последнего слова.

- Вот как? – Агатан снова склонился над канониссой и прошипел ей в лицо, - Скоро я заберу его паству и склоню ее на колени, как склонил тебя, планету за планетой, мир за миром…

Вичер приблизился к ее лицу столь близко, что почти мог коснуться ее губ. Чтобы она не извернулась, к ее затылку приставили клинок меча.

- Вот мое последнее слово.

Ристелл прижалась к мечу так, что на затылке проступили капли крови. Вичер с улыбкой коснулся ее волос, а затем слизав ее кровь с пальцев отпрянул и кивнул своим генералам:

- Соберем максимум душ этих фанатиков мертвого бога и уходим!

- Мы несем потери, Агатан, - Решил сообщить одни из генералов, тот, который желал проверить защиту Императора.

- Разумеется, - Вичер отвечал словно бестолковому ребенку, - Наши ряды покидают ничтожества не достойные называться гладиаторами, бывшие воины Реоса. Кто уцелеет, того я приму, остальные меня не волнуют.

- А что с ней?

Агатан посмотрел на Ристелл словно только сейчас ее обнаружил.

- Я люблю когда мои шлюхи обливаются слезами и кровью, когда они смешиваются с их похотью и болью. Эта игрушка Реоса уже не годится для таких игр, пускай наконец встретит своего Императора и передаст ему мои слова.

Он заглянул в глаза канониссе:

- Радуйся, что Вормас сгинул, иначе я непременно отдал бы тебя ему на растерзание, впрочем мои войны то же те еще выдумщики.

Внезапно Агатана схватил Ристелл за окровавленный затылок и прижал ее губы к своим, вызвав у нее жестокую вспышку боли и отвращения.

- Прощай, эльдарская шлюха,

Ристелл плюнула ему кровью в лицо, но вичер лишь ухмыльнулся и слизал языком плевок.

- У твоей крови превосходный вкус, а душа должна быть еще вкуснее.

Он развернулся к отряду, который его сопровождал и направился назад, в сторону Цитадели, бросив по пути:

- Накормите Ту Кто Жаждет, а тело принесите ее сестрам.

Дыхание Ристелл участилось, но не от страха, который словно навсегда покинул ее. Она тщетно пыталась стереть мерзкий вкус вичера со своих губ.