Вероника Иванова - Право учить. Работа над ошибками

– Вынужденная мера. Сами видели, в доме слишком мало пригодных для жилья помещений. К тому же я не хочу, чтобы с мальчишкой что-то случилось.

– Разве он может выйти отсюда? Вы ведь не подарили ему браслет?

– Выйти не сможет, но если будет свободно шататься по дому, еще покалечится, а то и вовсе убьется… Нет, пусть пока посидит внизу.

– Ну хотя бы выводите его гулять, я видел на втором этаже небольшой балкон, там можно подышать воздухом.

– Сами займетесь мальчиком, если желаете. Только смотрите, отвечаете за его голову своей!

Я заинтересованно уточнил:

– Он настолько ценен?

Некромант прожевал кусок лепешки, проглотил и, помолчав, признался:

– Для меня он дороже всех сокровищ мира.

– Неужели? А с виду…

– Внутри мальчика вся сила моей будущей армии. Он – Мост. Знаете, что сие означает?

Я наморщил лоб, Марек навострил уши.

– Кажется, мне где-то попадалось это название.

– Мосты черпают напрямую из Источников. Как только мальчик будет инициирован, я получу огромное, неиссякаемое количество Силы!

– Вспомнил!

На меня с недоумением воззрились две пары глаз.

– Вспомнил! Когда я занимался переписыванием черновиков в королевской библиотеке, мне попадалась небольшая книжка как раз с описанием инициации этих самых Мостов!

Нижняя губа некроманта жадно опустилась вниз:

– Что это была за книжка?

– Кажется, дневник какого-то мага… По имени Лара.

Струйка слюны каплей упала на стол:

– Самого Лара? Не может быть… Вы знаете, как подобраться к этим записям?

– Зачем?

– Но Мост же нужно инициировать, ведь иначе я не смогу получить источник Силы!

– Я понимаю. Только зачем вам сама книжка?

– Ну как это зачем?!

– Я помню текст почти дословно, потому что делал с него то ли три, то ли четыре списка.

Некромант, невольно приподнявшийся над скамьей, снова рухнул на нее, ошалело бегая по мне взглядом.

– Помните… все?

– Ну да. Если желаете…

– Обязательно! А вы уверены, что ничего из текста не забыли?

– Уверен. Его было не так уж много.

Будущего завоевателя мира можно было в эти минуты показывать за деньги тем, кто никогда не видел истинно счастливого человека. Думаю, таким способом можно было бы обогатиться проще и быстрее, нежели мастерить войско из мертвецов, но легких путей никто и никогда не искал. Причем некоторые личности нарочно избирают пути не только трудные, но и опасные для жизни…

Запястье сдавило браслетом чуть ли не до хруста костей. Я удивленно приоткрыл рот, собираясь спросить, в чем причина неожиданно зверского поведения прежде вполне миролюбивой вещицы, но некромант, опережая вопросы, объяснил:

– Кто-то вошел.

– Вы же говорили, это невозможно?

– Возможно войти. Но не всем, не всюду и не всегда.

Тут я, пожалуй, впервые за все время увидел настоящее лицо своего нанимателя: в каждой черточке появилось предвкушение удовольствия, мигом прогнавшее прочь всю миловидность и оставившее только глубокую ненависть ко всему живому. Прежнего любезного и увлеченного своим делом мастера для меня больше не существовало. Как перестали существовать сочувствие и жалость. Грустно? Немного. Но куда полезнее, нежели испытывать человеческие чувства к безжалостному убийце.

Короткий, по-настоящему повелительный кивок, и Марек, не попытавшись огрызнуться или съязвить в своей привычной манере, покорно и бессловесно отправился на выход, чтобы пару минут спустя вернуться, волоча за собой, как куль с мукой, судорожно вздрагивающее тело.

Некромант неторопливо поднялся, запахнул полы мантии и подошел к пришельцу, неистово царапающему ногтями пол, только бы хоть немного отвлечься от терзающей плоть боли и услышать, о чем говорят вокруг.

– Ты вторгся в пределы чужих владений. Без приглашения или дозволения. За подобный проступок смерть – самое легкое из наказаний. Но я буду милосерден. Если честно ответишь, зачем пришел, умрешь без мучений. Солжешь… боль станет вдвое или втрое сильнее. Выбирай!

Мог несчастный ответить или нет, неизвестно, но поднять голову и посмотреть на врага он все же попытался. Правда, сил хватило на полвдоха, не более, но я успел вспомнить и беззвучно пробормотать большинство известных мне ругательств, потому что… Эти лиловые глаза, почти переполненные болью, и варварски выстриженные над длинными ушами волосы, мокрые от пота, но по-прежнему отливающие серебром, могли принадлежать только одному созданию на свете.