Вероника Иванова - Право учить. Работа над ошибками

И на этот раз искренности в голосе больше, чем наигрыша или азарта. Что ж, примем приглашение, но прежде немного поскромничаем:

– О, своими талантами в повествовании я вряд ли могу сравниться с самым жалким из менестрелей!

Он хитро прищурил глаза:

– Тот, кто умеет складывать узоры из слов на бумаге, и с языком способен управиться не хуже.

Немного польстил, немного упрекнул. Последнее явственно указывает на недостаток времени, которое человек готов потратить на мою болтовню. Спешит куда-то и зачем-то… Но все же желает послушать? Значит, моя история важна для него. Постараюсь усилить важность. На всякий случай.

– Да и рассказывать-то нечего… Все, что я делаю, это езжу по провинциям и собираю истории о нечисти и нежити.

– Но не для собственного удовольствия?

– Разумеется. Изо дня в день выслушивать описания склизких, зато любвеобильных водяниц или вечно голодных болотников? Благодарю покорно! Тем более всюду почти одно и то же… Слава богам, есть люди, готовые платить даже за скупые описания, лишь бы те были правдивы.

– Люди?

– Вернее, один человек. Вы бывали в столице?

Безобидный вопрос заставил незнакомца ощутимо напрячься, но чтобы сгладить впечатление, он тут же беззаботно махнул рукой:

– И не вспомню, сколько лет назад! К чему вы спрашиваете?

– Подумалось – вдруг вам известен мой наниматель, ведь вы, должно быть, сведущи в науках… Граф Галеари, хранитель Королевской библиотеки.

– А-хм!

Имя он точно слышал. Ну а личное знакомство… В любом случае старик граф, увидев меня сейчас, не узнал бы, так что тревожиться не о чем.

– Господин граф, как вы понимаете, прикладывает старания к пополнению уже собранных в библиотеке трудов, в том числе и магического толка, поэтому…

– В столице платят за деревенские байки?

Интонации указывают на недоверие. Плохой признак, но предсказуемый, а на сей ядовитый укус у меня имеется отличнейшее противоядие.

Вздыхаю, расслабляя плечи:

– Сразу видно, что вы проницательный человек… Хотите, расскажу все без утайки?

Он ответил быстро и прямо:

– Хочу.

А вот неуправляемое любопытство его когда-нибудь погубит… Ну да ладно.

– Конечно, платить за подобные бредни такой уважаемый и ученый человек, как граф Галеари, не стал бы. Мне повезло, только и всего. Так получилось, что друг моей юности оказал хранителю библиотеки весомую услугу, а когда встал вопрос об оплате, подвернулся я со своими бедами. Ив всегда был великодушен и щедр, вот и теперь замолвил за меня словечко перед графом, в итоге все остались довольны.

– Все ли? – Темные глаза смотрят одновременно лукаво и испытующе.

А я молодец, вложил-таки в голос нотки разочарования, вызывающие у собеседника желание копнуть поглубже.

– Почему бы мне не быть довольным? Есть служба, есть столичные круги, в которые я допущен, есть жалованье. Что еще нужно для счастья?

Незнакомец улыбнулся, не разжимая губ, и выдержал паузу, прежде чем пояснить свое сомнение:

– Вы уже не мальчик, верно? А все прозябаете на побегушках. И в столице наверняка бываете нечасто, а когда бываете, за неделю спускаете все, что вам выплачивают, да еще залезаете в долги… Я угадал?

Молчу, небрежно перекатывая по столу перо.

Рыбка попалась? Похоже на то. Но она-то мнит себя рыбаком, а потому мне нужно быть вдвойне осторожным.

– К чему этот разговор?

Светлые брови незнакомца нервно дернулись.

Не ожидал холодного отпора? Зря. Скромный собиратель легенд довольно хорошо чувствует подоплеку расспросов и не скрывает, что ему все понятно, но соглашаться на первое же попавшееся предложение? Фи! Это не по-столичному. Жители Виллерима любят и умеют набивать себе цену. Наверное, потому что имеют право на подобное поведение.

– Ни к чему. Ровным счетом ни к чему.

Теперь уже он идет на попятный, желая заставить меня терзаться сожалениями об упущенных возможностях. Потерзаюсь, пожалуй. Самую малость.

– А мне подумалось…

Беззаботное:

– Я только предположил.

Сидит, изучая меня насмешливым взглядом. Глаза, как торфяные лесные озерца, непрозрачные и опасные: стоит сделать неверный шаг, утонешь.

Поднимаю с пола и ставлю на лавку рядом с собой дорожную сумку. Укладываю сложенный альбом, медленно вытираю от туши перо, убираю в деревянный футляр. Стараюсь, чтобы движения выглядели привычными, но немножко дергаными, и, похоже, играю вполне убедительно: мой собеседник внезапно встает из-за стола.