Владимир Кучук - Навь Остров. Территория забытых богов

Солнце уже на две трети спряталось за горизонт, когда друзья уселись за раскладной столик, на котором дымилась до умопомрачения аппетитная уха в походных металлических мисках. В такие же металлические стаканчики был разлит самогон Григория Семеныча, который сказал, вручая бутылку с ядреным зельем, уходившим ночлежничать на природу парням: «Ежели хотите испытать настоящий кайф от ночного деревенского пикника, то все должно быть натуральным! Ни водка-казенка, ни, тем более, ваш вискарь, или ром, не годятся!».

Во время трапезы Алексей периодически вскакивал, подбегал к своему фотоаппарату на штативе, больше похожему на телескоп, несколько раз щелкал затвором, тут же, на дисплее, оценивая получившиеся снимки, и возвращался за столик с горящими глазами и радостной улыбкой.

— Старик, это такие снимки будут — закачаешься! Таких закатов я еще нигде не снимал!

Дело в том, что Алексей с самого детства увлекался фотографией, а именно — с того самого момента, когда семейство Поляковых подарило ему на десятилетие фотоаппарат. С тех пор Звягинцев успел победить на двух городских фотоконкурсах и одном республиканском, а в их родном городе уже трижды организовывались персональные выставки его работ.

Через полчаса пир на природе был окончен. Друзья запивали ужин чаем из термоса, который заварила Галина Николаевна. «С мятой чаек, и еще с кое-какими травками. Перед сном попьете, спать будете хорошо. Да и мошкара меньше донимать будет».

— Знаешь, Мот, что я подумал. — Задумчиво произнес Алексей, глядя на почти угасший закат. — Вот мы с тобой, до мозга костей, городские. И родители наши городские, и дедушки с бабушками — тоже. Ну — так получилось. В общем, лично я с деревней познакомился, когда, в студенческие годы, на картошку ездил. Ты, наверное — тоже. Дачи не в счет — совсем не то. Так вот, живут вот такие, как мы с тобой, по своим городам-мегаполисам, отдыхают на своих дачах или, как выразился Александр Петрович, раскатывают в отпусках по Таиландам, Турциям, да Египтам с Кипрами, и совершенно не представляют, что совсем рядом, под самым боком, есть вот такая красота! Наша, родная красота! Пусть тут нет моря с пляжами, нет гостиниц с суперсервисами — да и хрен с ним! Я думаю…. да что там думаю — полностью уверен, что в данный момент мое тело и душа получают гораздо больше пользы, чем, если бы я сейчас возлежал на пляже какого ни будь модного курорта! Воздух, покой, родные сердцу пейзажи! Вместо моря — прекрасная речка, вместо песчаных пляжей — поросший бархатной травой берег! Да тут тоже санатории строить можно, с комфортами и сервисами! Думаешь, не будут ездить люди сюда отдыхать так же, как на морские побережья?!

— Может, и будут, — пожал плечами Матвей, — только не нужно здесь санатории строить, тем более такие, как за границей.

— Это почему?

— А потому, что кончится тогда здешняя красота и первозданность. Сам посуди: зарубежные санатории и курорты — это все хорошо и красиво, комфортно и удобно. Но это ведь все искусственное! Железо, бетон, стекло, асфальт — в это все одеты их санатории с курортами. Если есть какая-то зелень, то и та насаженная. Есть выезды на природу и всякие там достопримечательности, согласен. Но это все в режиме экскурсий, с кучей ограничений — особо не разгуляешься. «Шаг вправо, шаг влево…», как говорится. Ты и тут этого хочешь? То-то! Еще раз повторюсь: санатории и курорты — все это хорошо. Но, на любой земле, в любых краях, должны быть места — вот как эти, заповедные, которые трогать нельзя. Беречь, ухаживать, оберегать — да! Но не более! Это как святыня! Пока она есть, существует — существует и народ, со всеми своими привычками, характером, душою. Самобытностью, в общем. А измени это все, сломай, разрушь, перестрой — не посидишь вот так вот, ночью у костерка, когда покой и тишина, ни единой посторонней души…

— На счет единой посторонней души, старичок, ты, похоже, погорячился. — Перебил друга Леха. — Смотри, там кто-то ходит.

Матвей посмотрел в сторону болот, куда указал Алексей. Было уже совсем темно, но у самого горизонта, на западе, небо было чуть-чуть светлее. На его фоне «глазастый» фотолюбитель и различил темный силуэт.

— Человек? — Матвей подбросил в костер несколько поленьев.

— Ну, на двух ногах же. А сейчас посмотрим! — Леха подскочил к фотоаппарату, включил дисплей, заводил, туда-сюда, длинным объективом.

— Ба! Да это не просто человек, а… девушка! Сам посмотри!

Мощная оптика с инфракрасной подсветкой, не хуже прибора ночного видения, вывела на четырехдюймовый экран хрупкую фигурку, медленно двигающуюся по полю. Черты лица различить было трудно, но худенькие плечи, длинные — ниже пояса, волосы и простое платье до щиколоток наводили на мысль, что это именно молодая девчушка, а не взрослая женщина.