Вероника Мелан - Уровень - Магия

Арви улегся рядом, почти у бедра. Впервые так близко, и от этого делалось тепло. Она пока не пыталась гладить его — рано, просто наслаждалась зародившимся робким доверием, ощущала его, опасалась даже смотреть прямо, чтобы не спугнуть.

Когда-нибудь она, возможно, коснется рыжей шерсти. Позже.

Марика достала из рюкзака зеркало, дождалась, пока поверхность прояснится, и без предисловия прошептала:

— Зеркало, он взял семечко. Слышишь? Взял.

И впервые туман на его поверхности сложился не в слова, а в улыбку.

Утро принесло с собой прохладную свежесть, бодрость, трезвость мышления и новые мысли. А может, и старые, лежавшие, как прошлогодние листья на дне ручья, — хлынул звенящий поток, и они всколыхнулись, сорвались с мест и понеслись, закружившись, вниз по течению, наполнили голову забытыми идеями и стремлениями.

«Все-таки не стоит отказываться от денег, — думала Марика, шагая по покрытой хвоей тропе утонувшего в прозрачном утре леса, — не стоит. Да, жадность бы усмирить, поумерить, но отказываться совсем? Нет, глупо».

Майкл, тот самый Майкл, о котором она почему-то полночи думала и никак не могла уснуть, ворочаясь в палатке, пояснил, что предсказанное кристаллами будущее вероятно, но не обязательно. Если провести анализ и работу над ошибками, оно наверняка изменится.

Кем она станет, если откажется от денег? Вернется к разбитому корыту, к знакомой клавиатуре и чужим идеям, которые Железный Альберт решил облачить в очередной идиотский сценарий? Возьмется за старое — опять пахать на дядю, мечтать о большем, негодовать, что снова чего-то не смогла, не добилась? Ну уж нет. Работа над ошибками — да, отказ от материального — нет.

Сытый, но тощий и гибкий сервал трусил позади. Иногда присаживался на землю, чесал за ухом, посматривал по сторонам и вновь принимался догонять шагающую впереди фигуру.

Марика, глядя на него, качала головой — да уж, нашел хозяйку. За чудо-котелком, производящим на свет сырое мясо, он бежит, а не за ней, чего уж врать-то?

Присутствие кота, однако, успокаивало, вносило знакомую стабильность и размеренность в новую, длившуюся уже четвертый день жизнь.

Интересно, далеко ли до пилона? Сколько еще торчать здесь, на Магии?

Свет нового дня без остатка растворил сентиментальность прошлого вечера, вернулся отголосок тоски по Нордейлу: подумаешь, посидела у костра, пообщалась по душам с приятным мужчиной, это ведь не повод, чтобы забывать о том, кто она такая и зачем сюда пришла. Конечно, фонтаны, непонятные знания, таинственность и загадочность местных пейзажей — это хорошо, но це- лью-то являлись не они. Воспоминания о днях, проведенных в красивых местах, останутся сладкими, только если добиться желаемого; в ином случае будут раз за разом примешивать к вину горьковатый привкус сожаления.

А вот если все-таки стать успешной и знаменитой, тогда можно покачивать в пальцах ножку бокала и авторитетно заявлять: «Да, были денечки, славные, ага… у меня тогда (не в пример многим) хватило сил препятствия преодолеть, чем я, да-да, очень горжусь!»

Размеренная ходьба прервалась, когда у края дорожки обнаружился ручеек; Марика присела на корточки, чтобы умыться. Арви пристроился правее и принялся лакать ледяную воду.

— Не простудись, кот. Если уж пить хочешь, могу попросить котелок тебе теплой воды сделать.

Тот и ухом не повел. Напился, приподнял голову, два раза фыркнул, потом чихнул.

— Вот и я о том же.

Выпрямившись, Марика вытерла руки о повязанную вокруг талии толстовку, отряхнула штаны, положила флягу в рюкзак и пробубнила себе под нос:

— Интересно, звонил ли Ричард? Он хоть помнит обо мне?

Вокруг гармоничной тишиной молчал лес, беспечно чирикали птицы.

«Приоритеты, что видят глаза, не есть истинные приоритеты».

— А какие тогда истинные?

Чтобы дорога не утомляла, Марика решила извлечь на свет единственного доступного собеседника и теперь побалтывала им в руке, пуская по тропинке перед собой солнечные зайчики. Поверхность зеркала ловила пробивающиеся сквозь густую зелень лучи и отражала их яркими пятнышками, на хаотичное движение которых с любопытством поглядывал следующий по пятам хвостатый попутчик.

«Истинные ты находишь тогда, когда становишься на свой Путь».

— Так я уже на своем Пути, разве нет? И вообще, разве можно стоять на чужом?

«Можно. Свернуть и не заметить — легко».

— Погоди, то есть можно стоять не на своем Пути и следовать чужим идеалам, думая, что это твои собственные?