Вероника Мелан - Уровень - Магия

О самостоятельном постижении речи больше идти не могло: так присядешь в еще один поток, и крыша уедет окончательно. Вдруг ей вообще не захочется уходить, и она станет лесовиком, желающим провести остаток жизни средь гор? Или же вообще не очнется в добром здравии. А то, понимаешь, сначала орлом станешь на ветке, потом облаком или вовсе бесконтрольно плачешь часами после очередного эксперимента…

Икнув, Марика достала флягу, вытерла мокрые щеки и глотнула воды. Затем оглядела лес, вновь пропиталась странным чувством единения и извлекла из рюкзака зеркало.

— Мне нужна помощь, нужен чей-то совет, слышишь? Но я не знаю, кого спросить… Ведь тут нет никого. А сама я скоро рехнусь, пытаясь разобраться, что для чего.

Поверхность неторопливо клубилась туманом — слова появляться не спешили.

— Я даже готова поделиться чем-нибудь взамен. Готова заплатить… или… ну, чем-то пожертвовать, лишь бы мне объяснили.

Теперь, когда солнце пересекло наивысшую точку и начало клониться к западу, на Марику нахлынуло чувство одиночества; отчего-то не хотелось терять то ощущение любви к миру, с которым она потихоньку, сама того не замечая, начала свыкаться. Но нежность и ласковость, час назад царившая в душе, соскальзывала с пальцев капельками воды. Веточки потихоньку становились просто веточками, легкие порывы ветерка — прохладным сквозняком, снег — слежавшимся скользким настом, намозолившим подошвы. Даже небо не радовало глаз.

Мелькнула безумная мысль: а не вернуться ли вновь к белому фонтану, чтобы перенаполниться сиянием, и Марика резко, чтобы не соблазниться, отринула ее.

Ну нет. Так станешь наркоманом, не способным выжить без допинга. Может, как раз в этом и кроется ловушка?

Поверхность зеркала, до того лучащаяся спокойствием пруда в безветренный день, вдруг колыхнулась, сформировав вопрос:

«Значит, готова что-то предложить взамен?»

Марика, потонувшая в собственных раздумьях, не сразу сориентировалась, о чем речь. Затем уверенно кивнула.

— Да, готова.

Желание понять, как и для чего работают «фонтаны», потихоньку сделалось тягуче-невыносимым. Почти наваждением.

«Хорошо. Способный дать ответы скоро пересечет твой путь. Сумей увидеть и сумей не упустить».

— Я попробую, — около минуты она задумчиво смотрела на серые клубы, в котором растворились буквы, затем добавила: — Спасибо, что предупредило.

Зеркало не ответило.

Марика сунула его в передний кармашек рюкзака и, параллельно прокручивая подзабывшийся в голове текст «молитвы», достала котелок.

Он, вероятно, пришел на запах — небольшого размера пятнистый дикий кот — и теперь сидел на окраине поляны, у соснового ствола, поглядывая на Марику с настороженностью и любопытством.

До этого момента она не встречала здесь животных (птицы не в счет) — ни хищников, ни грызунов — и даже позволила себе испытать облегчение от их отсутствия, потому что боялась встретиться с кем бы то ни было лицом к лицу. Все-таки лес. Дикий лес. И ни ножа, ни палки.

А теперь вот кот. Рыжеватый, с непропорционально длинными ушами и близко посаженными внимательными желтыми глазами. Симпатичный. Был бы…

Если бы Марика его не боялась.

Мясная похлебка, наваренная котелком, медленно остывала; ложка в пальцах застыла. Человеческие глаза смотрели в кошачьи, и неизвестно, в чьих застыла большая напряженность.

Хищник или нет? Судя по пасти — хищник и даже чем-то похож на гиену, хоть и кот. Раза в полтора больше домашних особей, что иногда встречались в квартирах знакомых. Голодный? Наверняка, раз смотрит так пристально. Лишь бы не за ногу, лишь бы не кинулся…

Тревожно и тяжело колотилось сердце; кот изредка подергивал ухом.

Когда Марика продолжила есть, пушистый гость облизнулся; глаза его сделались грустными.

Значит, голодный.

Несколько минут спустя, закончив трапезу, Марика осторожно приложила палец к промасленному после похлебки дну и сбивчиво зашептала:

— Дорогой котелок! Спасибо тебе за еду для этого животного, какой бы она ни была. Пусть ему будет сытно и вкусно, пусть убережет его от холода и наполнит бодростью. Спасибо тебе за помощь с этим, хоть я и понимаю, что просить на отряд, наверное, невежливо…

Осторожно накрыв посудину крышкой, она приложила пальцы, как учили — сначала ко лбу, затем к сердцу, — и поклонилась.

А после достала из котелка кусок сырого мяса, который оставила на том месте, где сидела.

Уходя, Марика напряженно размышляла о том, стерильно ли будет после такого питаться из котелка самой.