Нина Скипа - Стражи границы

— Держись, Яромир, — неожиданно раздался голос у меня в голове. Я бросил благодарный взгляд на Сунь У-куна. Мне была приятна его поддержка в такой момент.

— Садитесь, господин Яромир, прошу вас, — обратился ко мне Целестин. — Разговор будет долгим. Прикажите подать чаю, Венедим. Вы не возражаете, господин Сунь У-кун?

— Пожалуйста, — спокойно отозвалась каменная обезьяна.

Нам подали чай. Целестин оглядел наши настороженные лица и заговорил:

— Вы угадали, господин Яромир, речь пойдет именно о вас. Я предлагаю вам переселиться в Поднебесную с тем, чтобы я усыновил вас и сделал, впоследствии, своим преемником. Что вы об этом думаете?

Я похолодел. Если вдуматься, ничего ужасного в жизни стражей нет. Какая разница, в каком пространстве жить. Но это ведь все равно, что реинкарнация. Для своих родных, для друзей ты умираешь. И весь твой привычный мир умирает для тебя. Я не хотел расставаться с ним. Моя жена, мой брат, мой неродившийся ребенок. Я хотел жить. И я так и сказал:

— Я предпочел бы вернуться к себе домой, господин Целестин. Кстати, — мой темперамент никогда не доводил меня до добра, — почему вы спрашиваете меня об этом? Вы ведь могли перевести меня в Поднебесную явочным порядком.

— Мог бы, — согласился император. — Но это очень травмирует психику. Обычно мы не назначаем на высшие командные посты тех, кого завербовали на границе. Мы назначаем их или из числа жителей Поднебесной, или же предлагаем перейти к нам, как я только что предложил это вам.

Я пожал плечами и взял в руки чашечку тончайшего фарфора, наполненную остывающим ароматным напитком.

— Почему вы предложили это именно мне? Я, конечно, король Верхней Волыни, но это не дает мне никаких преимуществ, по крайней мере, в восьмом измерении. Если отвлечься от моего звания, то я обычный человек, каких много.

— Может быть и так, — не стал спорить Целестин. — Но в Поднебесной принято назначать преемников. Из кого я могу выбрать? Из своих заместителей? Но далеко не каждый хороший заместитель способен быть хорошим руководителем, и наоборот. Из начальников округов? Но я твердо верю, что у каждого из нас есть свой потолок. Беда, когда человек оказывается выше, или ниже того уровня, на котором ему комфортно. А могу предложить королю трехмерной страны, который за годы своего правления доказал свой профессионализм. Кроме того, Яромир, в вас есть авантюрная жилка.

— Я не хочу оставлять жену, брата, друзей.

— Я не сказал, вам совершенно необязательно делать это сейчас. Я могу дать вам подумать лет двадцать — двадцать пять.

Я с облегчением засмеялся.

— Никогда не надеялся дожить до таких преклонных лет. Мне уже тридцать восемь, господин Целестин.

— А мне пятьсот пятьдесят семь, — спокойно возразил Небесный император. — И я хочу в шестьсот лет уйти на пенсию, как все нормальные люди.

У меня слегка отвисла челюсть.

— А что касается вашего возраста, то если вы согласитесь обдумать мое предложение, то постареть вам не удастся еще лет пятьсот-шестьсот, пока вы не начнете искать преемника себе.

— Это будет нечестно по отношению к тем, кто не имел права выбора.

— Вы — король, и вы не можете не понимать, что жизнь никогда не бывает справедливой. Да, я не сказал, но вы можете взять с собой кого захотите. Жену, брата, в общем, можете взять с собой до двадцати человек. По выбору. Только сообщите, кого именно вы предполагаете перевести в Поднебесную, чтобы мы смогли своевременно принять необходимые меры. Я имею в виду, в отношении здоровья и долголетия.

Я открыл было рот для нового возражения, и вдруг, словно воочию увидел перед собой комнату совета, где за столом сидит Венедим, мой Вацлав, Милан, а в углу стоит каменная обезьяна, раз в день, соизволяя приоткрыть каменные веки и изречь какую-нибудь нелепую сентенцию, подходящую, на его взгляд, к данному случаю.

Сунь У-кун прочитал мои мысли и весело захихикал.

— Соглашайтесь, Яромир. Тем более, что сейчас я прошу у вас только согласия подумать. Тогда я приму свои меры, чтобы гарантировать ваше здоровье и хорошую физическую форму ко дню вашего перехода в Поднебесную.

— Не уговаривай, Небесный император, он согласится, уверяю тебя. Яромир уже мысленно составляет план работы на ближайшее столетие, — легкомысленно заявила каменная обезьяна, шумно почесалась и перепрыгнула на подоконник. Подоконник дрогнул, но устоял.

— А чешешься-то ты зачем? — обалдело поинтересовался я, словно все, кроме этого, было мне понятно.