Маргарита Блинова - Забавно быть студентом

Это подтверждало мою изначальную мысль — Создательница Владык давала свои наставления постепенно, возможно раз или два в десятилетие.

Бенедикт прошел в глубь пещеры, остановился у одной из записей и принялся водить пальцем по стене, освежая в памяти слова Идрис.

— В пророчестве указано, что ударивший в глашатая должен прийти сюда, взять в правую руку День, в левую — Ночь…

Не выдержав, громко фыркнула:

— И как вы себе это представляете?

Мужчина снисходительно глянул и извлек из ниши в стене небольшую шкатулку.

— Это аллегория! — легонько щелкнул меня в лоб Бенедикт. — Настоящие День и Ночь хранятся здесь.

Открыв крышку, мужчина подсунул мне под нос шкатулку, на дне которой в мягком красном бархате тускло мерцали два камня: насыщенно-черный обсидиан и молочно-белый опал.

— Ночь — в левую, День — в правую, — напомнил Алый Владыка.

— Бенедикт, ты такой зануда, — не выдержала я, кончиками пальцев проводя по гладкой поверхности камней.

— Положено. Мне все-таки тысячи лет, — сдержанно напомнил мужчина.

Тяжело вздохнув, я, как гласила инструкция, взяла камни в руки, еще разок для надежности осмотрела, но, не найдя ничего примечательного, повернулась в сторону ангела.

— Вставай на возвышение в центре круга, — подсказал мужчина.

— А что потом?

Владыка убрал пустую шкатулку обратно в нишу и развел руками.

— Понятия не имею, — выдал он просто потрясающую новость. — Вроде бы с этого момента окончится эпоха Разобщения, и настанут мирные времена, а может, все рванет к лаэрдам… В любом случае топай в крут.

«Веселенькое дельце, — возмутилась логика, чуя подвох. — Сделай то, не знаю что».

«К тому же за бесплатно!» — покачала головой жадность.

«Может, свалим?» — предложила осторожность.

«Да как тут свалишь, если этот краснокрылый весь проход перекрыл», — сердито ударил хвостом салатовый дракончик.

«Так вот почему здесь такие маленькие дверцы поставили, — обрадовалась прозорливость. — Это чтоб никто не убег раньше времени!»

— Лина, ты еще долго с мыслями собираться будешь? Или, может, тебя подтолкнуть?

Одарив мило улыбающегося ангела испепеляющим взором, я украдкой выдохнула, сжала пальцами камни и решительным шагом пошла в круг.

Ну, вот куда я опять лезу? И так понятно, что ничем хорошим это ангельское пророчество для меня не закончится. Светлая Богиня, мне что, на роду написано быть крайней?

Так и не дождавшись ответа, я поднялась на невысокое круглое возвышение посередине круга и вновь огляделась по сторонам. Я все еще крутила головой, пытаясь понять, что от меня требуется, когда камни в моих руках неожиданно завибрировали и начали сиять.

— Какого… — попыталась было возмутиться, но горло обожгло жаром раскалившегося воздуха.

Кожу ладоней опалил нестерпимый жар, а следом полыхнула яркая вспышка. Животный, доисторический ужас атаковал тело, пригвоздив к месту, и словно со стороны я увидела свою маленькую, хрупкую фигуру, объятую пламенем.

Несколько мучительно долгих и болезненных минут вокруг бушевала огненная стихия, а затем оранжево-желтые язычки пламени опали вниз и начали растекаться к краям очерченного на полу круга.

Одновременно с этим зажатый в правой руке камень вспыхнул белой вспышкой, и вокруг затанцевали знакомые крохотные искорки.

Светимость!

Яркое невесомое облачко частичек чужой души облетело вокруг меня, словно бы приглядываясь к незваному гостю, а затем замерло напротив моей удивленной моськи и начало медленно приближаться.

Намерение чужой Светимости были вполне очевидны, тут не требовалась ни легендарная чуйка Наточки, ни пророчество Видящей, ни совет Крестного. Частички света чужой души, способные даровать мне магию и невидимую связь со своим носителем, медленно приближались, излучая мягкий свет и восхитительное умиротворение.

И в тот момент, когда ближайший крохотный огонек уже почти коснулся моей кожи, я неожиданно отшатнулась и отпрянула назад.

Нет! Зачем мне чужая Светимость, если у меня уже есть вреднючий, саркастичный и безумно близкий Никлаус? Нам чужого не надо!

— Нет! — закричала уже во весь голос, сделала еще один шаг назад и едва не свалилась с края возвышения.

Вспыхнув на прощание, Светимость втянулась обратно в белый камень, а следом тело обдало жутким холодом.

— Бенедикт! — закричала я, пытаясь разглядеть своего спутника, но непроглядное темное марево уже наполнило собой всю комнату.