Лев Жаков - Чудес не бывает

Этой ночью творилось странное. Персонажи снов распоясались и болтались по всему городу, носились, путались, появлялись и исчезали внезапно. Я не мог сосредоточиться ни на одном эпизоде, ни на одном экземпляре!

Не кошмар. А что?

Я опять сел куда-то (ноги устали, который день хожу), поглядывая то в небо, то вокруг себя. Ночь светлая, потому что небо серое, в тучах, и достаточно тепло. Можно не опасаться, что замерзнешь насмерть, если случайно заснешь.

Охоты не получилось. Почему сны вообще появляются в мире, если нет умысла? Или хозяин один раз их спустил, они нашли дорогу и стали убегать сами?

Получается, хозяин не силен. Но как он сумел выпустить хотя бы раз? И поднять кучу мертвецов, заставить их разгуливать по городу, нападая на всех или кого-то определенного. Кстати, я болван. А вдруг в том кабаке сидел Винес? Нет, я положительно болван.

С такими мыслями я пошел домой и заснул.

Под утро я решил не ходить, но потом как-то проснулся и пошел. Ругался сам на себя, но шел.

Зря. За что ругал себя еще больше. Завалился не раздеваясь.

Но сразу заснуть не удалось. Я вертелся, мучительно прокручивая в голове ситуацию. Глупую ситуацию, в которую попал. Бороться со снами - смешнее трудно представить себе начало карьеры!

С другой стороны, мы спим и видим сны. Наша жизнь - сон. Может, это поможет мне выйти за пределы хотя бы одного, моего сна? Глупо. Не хочется тешить себя иллюзией по рецепту Фрея!

Но вряд ли и победа над снами внутри отдельно взятого сна позволит хотя бы приблизиться к границе этого, большого, сна моей жизни. Я обречен на сон не тем, что сплю и вижу его, а тем, что осознаю его. И выбор сна, самого прекрасного, не спасет меня от этого осознания. Куда бы я ни шел, я все время буду помнить, что не я управляю собой, а какой-то спящий другой, который забудет обо мне наутро, если проснется когда-нибудь! Мы спим сами себя, мы сним себя друг другу, нет выхода из заколдованного круга, потому что и Смерть - еще один, совсем долгий сон.

А есть ли жизнь после смерти? Не после факта смерти физического конца, конца тела, не загробная жизнь, а можно ли проснуться, отсмотрев все сны смерти?

Я вскочил и разделся. Надоело. Играть так играть, соблюдая дурацкие правила. И если мне захочется придумать свои, и они окажутся неподходящими, и жизнь мне неделикатно и грубо укажет на этот факт, выбросив меня из игры, у меня окажется шанс проверить, есть ли жизнь после Смерти…

Я опять вскочил. Я выскочил из-под одеяла, как будто под одеялом извивало и шипело целое гнездо гадюк и кобр. ОНА всегда приходила ко мне, если я засыпал не под защитой Мирандольского сада! Где ОНА? Я несколько дней сплю вне своей кельи, и где ОНА? Где Смерть, эта двуликая дама?

Я понимал, что так жить нельзя. Но как иначе? Против себя ведь не пойдешь?

Устало я опустился на кровать и закрылся от мира одеялом.

С утра меня разбудили взрывы разных неприятных эмоций. Не открывая глаз, вслушался. Ненависть - холодная и расчетливая, ого, это Тики, так и плещет, а кто объект? Ну конечно, родной отец, кто еще может вызвать такую ненависть!

Винес ругался про себя, я почти слышал слова, впрочем, больше образы, несимпатичные, надо признать, хоть и достаточно курьезные. Еще смущение, боль, боль большая, сильная, рваная рана, течет кровь, он ищет меня. Вот он ближе, идет с некоторым напряжением, ближе, ближе…

–Не надо трясти меня за плечо, - сказал я, открывая глаза, чтобы увидеть, как он отдергивает занесенную руку.

–Черт, Юхас, как ты догадался?

Озадачен, смущен, но не напуган; боль.

–Что случилось? - с некоторым трудом я сел, остановив свой взгляд на окне за его плечом. Если я могу верить своим невыспавшимся чувствам, то теперь утро не из поздних.

Пришлось тереть глаза, чтобы прояснить мир.

–Показывай, - сказал я, вылезая.

Он плюхнулся на диван и откинул волосы. Впечатляющая ранка, присвистнул я. Искоса кинул взгляд на Тики, сидящего в кресле с ногами, готового к обороне. Он уже поставил защиты и был болезненно нем. Ладно, потом разберемся.

–Нагрей воды, - попросил я его.

Пока он орудовал на кухне простенькими заклинаниями, я сосредоточился на кровоточащей глубокой царапине. Знакомый почерк, если можно так выразиться.

В этот раз рана прорезала мышцы плеча у основания шеи. Анатомии я не знал, поэтому не мог сразу определить, задеты ли жизненно важные сосуды. Для начала неплохо бы выяснить это и остановить кровь.

Прибежал мальчишка, принес еле теплой воды. Времени на разбирательства не было: братец, хоть и не терял сознания, был пугающе бледен. Я махнул Тики, чтобы он вышел, уложил Винеса и повторил однажды принесший успех прием.