Денис Юрин - Заступник и палач

– Послушай, я хорошо заплачу, честно, проведи меня на болота! - еле сдерживаясь, чтобы не врезать в ухо несговорчивому деревенскому парню прошипел наемник, крепко вцепившийся в его локоть.

«Видимо, просит не в первый раз, теряет терпение», - констатировал Вебалс, не сводивший глаз со странной парочки. К какофонии звуков прибавились новые, довольно громкие шумы: звон оружия, топот, ржание коней и скрип колес плохонькой кареты. Их природа была мгновенно определена колдуном, слух представителя рода Озетов отфильтровал их и полностью сконцентрировался на разговоре. Это были не рыцари Ордена, а всего лишь какой-то заезжий чиновник с четырьмя охранниками, по-видимому, намеревавшийся промочить горло и разузнать дорогу у хозяина трактира-амбара.

– Двадцать синдоров!

– Отстань, сказал! Опасно там, твари водятся, - ответил крестьянин, выдергивая руку из тисков сильных пальцев. - Болото это прям посреди леса находится, туда всей деревней идти, и то боязно. Хошь провожатых нанять, со старостой говори, а ко мне не лезь!

Солдат не послушался и продолжал уговоры, лишь изредка прерываясь, чтобы отхлебнуть пива из кружки. Дальше Вебалс не стал утруждать слух, он и так прекрасно знал, чем окончится разговор. Наивный чужак поднимет цену до сорока, и тогда его отведут в лесную глушь, где ограбят, убьют, труп, возможно, съедят, а кости с одеждой утопят в болоте. Крестьяне не любят, когда кто-то сует нос в чужие дела и шастает по округе, тем более что тот, кого упрашивал отставной воитель, определенно сам был монстром. Наемник не принадлежал к банде чудовищ, теперь Вебалс знал это точно. Но что искал бывший кавалерист на лесных топях да еще в чужой местности, вот в чем состояла загадка. Богатые вельможи в округе не селились, да и последняя война прокатилась по этим краям лет сто, если не более, назад.

«Что бы он ни искал, уж точно не то, что я, - пришел к заключению колдун и успокоился. Чужая глупость его не волновала, тем более подогреваемая жаждой легкой наживы. - Небось наслушался пьяных россказней по кабакам. Всего за полбутылки вина любой замухрышка-бродяга такого наплетет. А доверчивый простак уши развесит и слушает бредни про то, что где-то там, в лесной глуши близ города Лютена зарыты несметные богатства».

В воздухе заметно похолодало. Мурашки, пробежавшие по коже колдуна, предвещали скорое приближение темноты. «Примерно через четверть часа солнце полностью скроется за горизонтом, и, возможно, начнется час потехи: твари оторвут свои рыла от овощных похлебок и жадно накинутся на свежее мясо, то есть на меня и других приезжих. Этот дурень-чиновник еще завалился со своими недотепами, не догадывается, дуралей, в какой веселой компании оказался. Прям поросенок, сам на праздник приходящий и на стол залезающий!… А если они не нападут? Если они почувствовали мое присутствие или просто осторожны? Вдруг у них не заведено кормиться в деревне? И что мне тогда делать, как мне добраться до логова: идти в лес наугад, или попытать счастья в другой деревушке?!» - переживал колдун, уже потерявший много драгоценного времени.

Бывали случаи, когда чутье обманывало чернокнижника. Несколько раз он нападал первым и убивал в результате невинных людей. Широкие вороты рубах, недобрые взгляды из-под чрезвычайно густых, сросшихся бровей, невосприимчивость к хмелю, все это были лишь косвенные признаки, не доказывающие ровным счетом ничего. Колдун однажды поклялся себе, никогда не устраивать бойни, пока не увидит звериных когтей и хищных оскалов вместо широких, пьяных ухмылок.

«Нет, все же мои страхи напрасны. Праздник клыка, когтя и ненасытного брюха вот-вот должен наступить!» - с облегчением вздохнул Вебалс и, отстегнув с пояса меч, демонстративно, чтобы видели все присутствующие, отшвырнул его к дальней стене.

Крестьянское гульбище вдруг стало стихать. Человек двадцать с трудом оторвали свои грузные тела от насиженных лавок и дружно направились к выходу. Нежить не трогала «своих», тем более когда под рукой было достаточно пищи: чудаковатый солдат; четверо аппетитных охранников, которые не успеют даже обнажить мечи; жирный чиновник, разваливший нежные телеса по скамье, и он, тот, о кого оборотни да вутеры обломают клычища. Чудовищ оказалось почти в два раза больше, чем Вебалс изначально предполагал: пятнадцать одновременно отставивших в сторону кружки пропойц, трактирщик, двое его сыновей и парочка смазливых девиц из прислуги. Итого двадцать вместо двенадцати, взятых на подозрение из-за широких воротов.