Сергей Ткачев: Кингчесс

Сейчас почти все жители анклава, за исключением воинов и детей занимались подготовкой к ритуалу Бодхи. Вокруг единственного в городе огромного дерева, похожего на Баобаб с выпирающими из-под земли корнями суетилась, по меньшей мере, сотня фареонов. Одни складывали огромный костер, другие прямо на земле из соломы и шкур сооружали специальные сидения, предназначения которых я пока не понял. Сюда несли еду и напитки, ставили столы, украшали ветви дерева какими-то разноцветными гирляндами из ткани. Подготовка длилась до самого вечера. За это время я успел обойти все окрестности и вернуться обратно в дом вождя. Там так же все было готово к началу ритуала. Рывшага переодели в костюм похожий на тот, который был на нем во время турнира. К нему лишь добавилось еще больше каких-то перьев и ожерелий из клыков и зубов хищных зверей. Когда начало темнеть, по дороге от дома до места проведения ритуала через равные промежутки были установлены двухметровые факелы. Мы вышли из дома вслед за десятью родственниками, которые несли тело вождя на специально сооруженных для этого носилках.

— Это прощальная дорога. — Шепнула мне на ухо Гхора.

Фареоны выстроившиеся по краям очерченного факелами пути подбрасывали в воздух лепестки каких-то цветов. Процессия шла медленно, чтобы дать каждому жителю анклава проститься с вождем. На путь, который можно было преодолеть за пятнадцать минут, мы потратили добрый час и когда подошли к ритуальному Баобабу уже совсем стемнело. Вся площадь вокруг дерева была так же по периметру обставлена горящими факелами. В центре, прямо перед деревом располагалась пятиметровая пирамида будущего костра. Внутри она была практически полая и туда без проблем поместились носилки с телом, после чего специально предназначенное для этого отверстие было закрыто. С левой стороны площади располагался массивный стол, на котором стояли несколько больших бочек, литров на сто каждая. Возле них находился десяток фареонов и разливал по прямоугольным чаркам вино. Каждый присутствующий на площади должен был выпить одну такую.

— Что это за напиток? — Спросил я у своей спутницы, когда мы уже подошли к столу.

Жидкость в этом необычном деревянном стакане в свете факелов казалась фиолетового цвета и пахла какими-то специями.

— Ритуальный напиток на основе олинского вина и молока тауресов.

Ее пояснение не добавило мне уверенности, но увидев, как девушка не мешкая, практически залпом выпила свою порцию, я решил последовать ее примеру. На вкус напиток оказался действительно чем-то похож на фруктовое молоко, только крепости в нем было градусов наверно двадцать пять. Выпив его, я сразу почувствовал, как приятное тепло разливается по всему телу. С учетом того что объем нестандартного стакана был так же не маленьким, очень скоро эта крепость должна была сказаться и на работе головы. Я конечно мог запустить процесс очистки организма, да вот только это будет грубо по отношению к усопшему. А раз все его тут пьют, то этот напиток вряд ли является какой-то отравой.

После алкогольного возлияния мы с Гхорой подошли к группе родственников, выстроившейся по другую сторону костра. Она располагалась чуть правее, у самого основания дерева на специальном возвышении. Остальные фареоны выстроились полукругом. После того как все вроде как успокоилось, на площадь зашло шестнадцать молодых девушек. Из одежды на них были только какие-то ритуальные украшения из клыков и зубов, наподобие тех которые недавно одели на Рывшага. Помимо этого их тела были раскрашены черными полосами разной длины в два-три сантиметра шириной. Вкупе с украшениями это делало их подтянутые фигуры невероятно сексуальными. Так же выпив ритуального напитка, они стали занимать сидячие места из шкур, предназначение которых я пытался разгадать еще с самого утра. Когда девушки заняли свое место из толпы вышли два фареона и один из них облил костер специальной легковоспламеняющейся жидкостью. Другой же держал в своих руках зажжённый факел. Затем к ним подошел Рывшаг.

— Сегодня мы прощаемся с вождем. С тем, кто отдал своему народу всего себя, отказавшись от имени, прошлой жизни, семьи. Пятьдесят четыре цикла он мудро и благоразумно правил нашим народом с честью и достоинством. Он был мужественным воином и отличным лидером. Теперь его место займу я. Если у кого-то есть что сказать по поводу моей доблести и отваги, их отсутствия или какого-то другого недостатка, пусть тогда смертельный круг разрешит наш конфликт.