Екатерина Федорова: Элементаль. Магия среди нас

«Как же Леха меня достал!» — думала я, подвешивая над входом в класс ведро с водой. Алексей Алексеевич Кран еще несколько лет назад жил в нашем детском доме и дергал меня за косички. Став учителем информатики, мальчик зазнался. Как же, вырос он, красавчик. Высокий (192 см, сама как-то на спор измеряла), крепкий, ухоженный, а вот волос как был рыжим, так и остался. За первые 3 месяца нового учебного года мы успели поругаться раз пятьдесят. Нет, сначала я обрадовалась. Наш преподавать будет, хоть оценки получше пойдут. Ага, как же, размечталась. Он мне за радостное «Леха» на первом уроке чуть губу не разбил. Не положено так к учителю обращаться! Ну не понимала я зачем мне информатика. Вряд ли после выпуска кто-то из нас сможет позволить себе хоть какой-то завалявшийся компьютер. А Алексей Алексеевич требовал с нас чуть ли не институтскую программу программирования. Ну мы ему быстро напомним, что к чему. Ну вот и все, сейчас он откроет дверь и окажется под ледяным душем. Посмотрим, как Леха потом будет нос задирать…

— Атас, директриса идет! — Донеслось из коридора.

Что-то исправить я уже не успевала, поэтому только молилась, чтобы она прошла мимо. Не пронесло. Дверная ручка зашевелилась, и Ольга Сергеевна зашла в класс, но сказать она ничего не успела. Моя система работала безупречно, стены нашего детского дома пошатнулись от крика. Да-да, воду я самолично пропускала целых полчаса.

— Леся Водная! В мой кабинет, быстро! — Директриса убрала с лица мокрый локон и, осмотрев притихший класс, вышла.

Да-а, сейчас меня убивать будут. Такой я Ольгу Сергеевну видела впервые в жизни. По всегда идеально выглаженному костюму стекали водные струйки, тушь потекла, прическа растрепалась и мокрые пряди прилипли ко лбу, но гордо расправленные плечи и высоко поднятый подбородок никому не позволял даже про себя посмеяться. Наша главная мамочка, даже после ледяного душа выглядела внушительно. Вообще то она у нас потрясающая. Сколько раз она выручала воспитанников детдома, когда мы попадали в самые различные передряги.

Но сейчас видно я ее окончательно достала. Ольга Сергеевна шла молча, даже не удостоив меня взглядом. Заранее попрощавшись с субботней дискотекой, я перебирала все возможные наказания. Карцер меня пугал слабо, последние года три он практически стал моим домом, отработка на кухне — вариант так себе, но вполне терпимо. А вот запрет на выход в город недели на две — это катастрофа, хотя какие тут две недели? Я тяжело вздохнула, украдкой взглянув на директрису, как бы до выпуска не закрыли.

Ольга Сергеевна была очень эффектной женщиной. Красивые черные, как смоль, волосы всегда были убраны в строгую прическу или заплетены в толстую косу, синие бездонные глаза с длинными пушистыми ресницами давно стали предметом зависти у всех старшеклассниц, а тонкая талия и безупречный стиль являлись поводом для подражания. Ей было 38, но она никогда не была замужем, отдав всю свою любовь нам. Я помню ее простой воспитательницей, тогда она, совсем еще девчонка, рассказывала нам сказки про стихии и волшебников, живущих в нашем мире. Я слушала их с жадностью и сжимала в руках единственную вещь, оставшуюся мне от мамы — фигурку стеклянного мальчика с молотком (я тогда всех уверяла, что это не стекло, а лед). Со временем такие вечера становились реже, сказки короче, а Ольга Сергеевна строже, но она все равно оставалась для всех нас настоящей мамой.

— О чем задумалась? — Прервала мои размышления директриса.

— Думаю какое наказание меня ждет. — Честно ответила ей я.

— Неужели Алексей Алексеевич настолько плох?

— Да вообще достал. — Проговорила я и тут же осеклась, вспомнив с кем разговариваю, но Ольга Сергеевна лишь насмешливо приподняла бровь.

— Думаю пару недель отработки в столовой тебе будет достаточно. — Проговорила она, вызвав у меня облегченный вздох. — А теперь иди в мой кабинет, к тебе родственник приехал. — Сказав это, она свернула в сторону своих комнат.

Какой еще нафиг родственник? Понимание, что ты никому не нужен в детском доме приходит очень быстро. Маленькой я еще верила, что однажды ко мне кто-то придет и заберет отсюда. Однако, удочеряют только тех, кто выглядит, как фея, а я… Слишком тощая, слишком рыжая, слишком простая, да мало ли было этих слишком… Осознание, что за свою жизнь теперь я должна бороться сама и в сказок не существует пришло в третьем классе, после двух переломов и черепно-мозговой травмы. Это старшеклассники показали мне, что такому гадкому утенку, как я, даже выходить к возможным опекунам не стоит. А теперь же я совсем не понимала, кому от меня могло что-то понадобиться? Еще несколько месяцев и детский дом снимет с себя все обязательства по моей персоне. В таком возрасте не берут в семью и не удочеряют. Да и о родственниках я никогда не слышала. За 14 лет в детском доме ко мне никто никогда не приходил. Даже писем никогда не присылали. Поэтому здесь только два варианта: либо родственничек все эти годы просидел в тюрьме, либо это какой-то извращенец.