Лайдерс заставил себя отвести взгляд от друга - бывшего друга, который стал сейчас немногим лучше врага, потому что решение, к которому Радлер склонял совет, являлось безусловным злом. Но любого врага можно вызвать на поединок и пронзить мечом, остановив распространение подогреваемой им смуты, а что делать с человеком, с которым не один пуд соли вместе съел?! С которым дружил с раннего детства, и которого не мыслил увидать среди противников?! И с которым теперь, в это трижды проклятое 'теперь', придется бороться любой ценой во имя спасения их общей чести, и хорошо, что бороться только словом, а не сталью.
- Вы достаточно много времени провели у себя, размышляя. Скажите же, каково ваше окончательное решение, милорд? - подал голос Ральф Блейсберри, чья семья всегда была верным вассалом дома Лайдерсов, а он сам - верным вассалом Камблера. Граф Блейсберри сидел по правую руку от регента, так близко, что можно было услышать его дыхание, но, как и все остальные, принял сторону Айтверна.
- Мое решение остается неизменным, - тяжело ответил герцог. - Мы никогда, вы слышите - никогда, не согласимся на предложение Ретвальда. Да я скорее позволю имперцам сжечь весь Иберлен дотла, а пепел его засыпать солью, нежели увижу на престоле Херрика эту бледную тварь! Мне стыдно слушать вас и видеть вашу трусость. Вспомните о том, кто вы есть, господа! Никогда наши предки не ползали на коленях перед всякой мразью, и не нам нарушать их обычаи. И все, довольно об этом. Предлагаю прекратить впустую сотрясать воздух и перейти к обсуждению насущных дел. Например, к планированию весенней компании. Из моего штаба поступил ряд предложений, которые было бы нелишне рассмотреть.
По залу волной прокатился шепот - совсем тихий во главе стола, он тем усиливался, чем ближе приближался к месту, где замер герцог Запада. Радлер Айтверн сидел в кресле ровно, будто насаженный на копье, его доселе блуждавшие тут и там ладони легли на самый край стола, скованные несвойственной им неподвижностью. Внезапно старый друг показался Лайдерсу очень молодым - куда моложе истинного своего возраста, куда моложе даже собственного сына и наследника, не присутствующего на совете. Радлер выглядел совсем еще юнцом, мальчишкой. В точеных чертах лица, выдававших родство с фэйри, обозначилась беззащитность. Но вот Радлер тряхнул головой, и наваждение пропало.
- Мне кажется, - сказал он, и в мелодичном голосе зазвенели серебряные колокольчики, - мне кажется, у нас найдется куда более животрепещущая тема для разговора, нежели весенняя компания. Потому что, как к ней ни готовься, весна все равно не принесет нам ничего иного, кроме смерти. Давайте посмотрим правде в глаза, милорды. Лгать себе самим - последнее дело, а мы сейчас только этим и занимаемся. Мы проиграли эту войну. И единственный оставшийся шанс - чтобы кое-кто другой выиграл ее за нас и для нас. Вы знаете, о ком я говорю.
Да, они знали.
Бердарет Ретвальд. Так звали никому не известного человека, бродягу, проходимца без рода и племени, явившегося ко двору Херрика через неделю после того, как Марледай объявила войну. Бледный, слабый телом, побитый жизнью невзрачный человек в черных одеждах, потребовавший аудиенции у его величества. Ретвальда впустили, Херрик был не из тех королей, что прячутся от народа за семью стенами. Лайдерс помнил, как этот ублюдок стоял на беломраморных плитах Тронного Зала, в столице, в оставленном ими позже, в начале ноября престольном городе, стоял, уперев руки в боки и задрав нос до потолка. Надменно кривил губы, ронял с них презрительные фразы, будто говорил не с первыми рыцарями Иберлена, а с равным себе сбродом.
Ретвальд сказал, что он чародей. Маг. Прошел обучение в каком-то тайном волшебном ордене за многими морями, и является одним из сильнейших мастеров в своем ремесле. Двор ответил на его слова презрительным хохотом. Волшебник! Подумать только, волшебник! Ну и ну! Вот это новость! Да все люди во всех просвещенных землях, начиная с самого несмышленого ребенка и заканчивая самым дряхлым стариком, ведают, что никаких чародеев и в природе не существует! Это все сказки, выдумки, пришедшие из древних и невежественных времен. Полный вздор. И верить в них приличному человеку - попросту неприлично. Так думали они все… пока чужак не показал кое-что из своего искусства. Черные тени толпились вокруг Ретвальда, призванные его волей, и сотворенные его заклятьями призрачные мечи танцевали посреди зала по кругу, и тонкая вуаль задернула льющийся из окон свет, и удивительные видения лились собравшимся у трона лордам в глаза, уши и душу. Настоящая, древняя магия, никогда никем в стране не виданная за тысячу лет. При одном только воспоминании о том дне у Лайдерса мурашки пробегали по коже - и тем сильнее становилась его злость. Потому что… потому что когда представление закончилось, Бердарет Ретвальд, так и не снявший с лица высокомерной гримасы, поведал о причинах своего визита в Иберлен. Он сказал… он сказал, что в начинающейся войне у королевства нет никаких шансов победить. Что Империя разгромит любые силы, которые только может выставить Иберлен. Что их разгром - не более чем вопрос времени.
Читать дальше