Яна Ильинская - Илония

Вошел король. Оглядел комнату и, увидев две склоненные головы, с удовлетворением спросил:

– Ты доволен своей новой подружкой, сын мой?

– Да, отец.

– Так может, ты заберешь ее в замок, - усмехнулся король.

Корн так резко мотнул головой, испуганно поглядев на девушку, что король довольный рассмеялся.

– Ну что ж, я думаю, это пойдет тебе на пользу. Ты, - обратился он к девушке, - можешь убираться.

Подождав, когда она выскользнет в дверь, король опять обратился к сыну:

– Я хочу, чтобы до конца нашего путешествия ты не отходил от меня и матери, понял? И ты поедешь с нами в карете, а не верхом. Если ты улизнешь, остаток пути проведешь прикованным к этой карете, как самый последний преступник. Ты понял меня?

– Понял, отец, - с тоской ответил Корн.

А в дверях раздался ехидный смех братьев.

– Наконец-то, он не будет мешаться у нас под ногами.

Король еле успел схватить за руку Корна, бросившегося на братьев с кулаками.

– Одевайся и не опоздай к завтраку.

Когда король вышел, к принцу зашли Варгон и Салан.

– Что случилось, Корн, что тут произошло?

– Так, немного повздорили с отцом, как всегда. До возвращения домой буду ехать с ними в карете.

Больше он ничего не сказал, а молча начал умываться. На него это было не похоже, раньше он никогда ничего не скрывал от приятелей. Решив, что потом все выспросят у него, они оставили его в покое.

К завтраку они успели вовремя. За столом Ринол и Сарл опять прошлись по поводу него и его страшненькой служанки, но принц сдержался. Только взглянул на удивленные лица Варгона и Салана и пожал плечами. Был он тих и необычно спокоен. А потом поймал себя на том, что улыбается, глядя на пирожные, в приготовлении которых лично участвовал ночью. И тут только до него дошло, что он даже не знает имени девушки. От неожиданности он выронил чайную ложечку, и она со звоном упала на блюдце. Под грозным взглядом отца он покраснел и извинился. Варгон и Салан опять переглянулись. А Сарл демонстративно шепнул что-то Ринолу, и они засмеялись. Тут принц Корн не выдержал и вскочил, но грозный окрик отца: "Сидеть", пригвоздил его к стулу.

После завтрака началась официальная церемония ознакомления с делами госпожи Сватке. Хозяйка провела высоких гостей по поместью, рассказывая королю о состоянии своих дел. Один из придворных старательно все записывал, а король просто оценивающе все оглядывал цепким, пронзительным взглядом. Все это время Корн придумывал, как бы ему узнать имя девушки. О том, чтобы обратиться к хозяйкам, не было и речи, на кухню он тоже не мог пробраться незамечено, оставалась конюшня. Но когда они зашли в конюшню и Корн, уловив момент, тихонько спросил знакомого уже Парки: "Как зовут ту девушку, что сказала тебе про нас?", тот сделал вид, что не понял. А дальше спрашивать Корн не решился.

После официального вручения приглашения на Великий Бал, был устроен небольшой обед, и королевская процессия покинула гостеприимный дом.

Только после того, последний всадник скрылся из вида, госпожа Сватке разрешила всем отдохнуть. Сама она тоже удалилась в свои комнаты и пролежала на кровати до следующего утра. Утром среди всех прочих дел, она вызвала к себе Алину.

– Алаина, я довольна была твоим видом и рада, что ты так себя изуродовала ради Рудаль. Хотя ты, конечно, переборщила и я даже удостоилась недовольства его величества. Но все-таки это лучше, чем, если бы тебя увидели обычной. Свое единственное платье ты испортила ради моей доченьки, поэтому я награжу тебя. Можешь взять несколько платьев, которые уже не носит Рудаль и перешить себе.

– Спасибо, миледи. - Разубеждать Сватке по поводу своего вида Алаина считала опасным. А так как ей действительно было нечего одеть, ведь раньше она перешивала платья матери, а они, и так немногочисленные, теперь вообще кончились, она молча приняла этот унизительный подарок и поблагодарила.

И после дня отдыха, начались приготовления к Балу. Тут уж загружена была, в основном, одна Алаина. Ей досталась вся трудная работа по шитью, ибо Сватке никому, кроме своей воспитанницы, не доверяла безумно дорогую ткань. Но и Рудаль было не весело. Чтобы сохранить за дочкой живой блеск и стройность, появившуюся при приготовлениях к королевскому визиту, Сватке заставляла дочь совершать верховые прогулки, поила ее травами, а горничные делали ей массаж.

Нельзя сказать, что для Рудаль все это было в радость, но она терпела.

И только после Бала все расслабились.