Кристина Юраш - Призрак самого Отчаяния (СИ)

Он молча ударил меня по лицу. Боли не было. Только звенящая тишина. Я закачалась, но не упала. Сознание чуть не покинуло меня. Кровь во рту, кровь на губах.

- Вот она какая – твоя жалость. – сказала я сплевывая кровь на снег, -В этот раз было не так больно, как в предыдущий. Наверное привыкаю. – мне не было обидно или больно. Мне было приятно мучить его...

Он остолбенел. Страшная бледность покрыла его лицо. И он сказал:

- Прости меня... Я не сдержался... Я не знал, что пистолет...

- Бог простит. – мой голос был ровным и спокойным.

- Я больше никогда не подниму на тебя руку. – проговорил он.

- Нет, поднимешь. Ударил один раз – ударишь и второй раз, а за ним третий и четвертый. А потом каждый раз, когда тебе что-то не понравиться. Я не хочу всю жизнь прожить, пригибаясь, видя поднятую руку. Может, в следующий раз ты меня ногой пнешь? Чтобы больнее. С размаху. А потом пожалеешь. – горько усмехнулась я, наслаждаясь его болью.

- Прости, Наора....Пожалуйста, прости... – он встал на колени. Меня ничуть не тронул подобный жест с его стороны.

- Вставай, не унижайся... – сказала я разворачиваясь.

- Я ударил тебя потому, что не мог смотреть, как единственная женщина, которая мне нужна в этом мире, в истерике собиралась пустить себе пулю в голову на моих глазах. – проговорил он, тихо.

- Я тебе не верю. Только что ты признавался в любви другой... Хотя.. . Даже если это так – это ничего не меняет. Ты меня не понимаешь. Ты не просто не можешь понять. Самое страшное, что ты не хочешь понимать. Я говорю, а ты не слышишь. Или слышишь только то, что хочешь услышать. Я так больше не могу. Я для тебя, ребенок, игрушка, зверюшка, которую ты не воспринимаешь в серьез. Это мое мнение.

- У меня на этот счет совсем другое мнение.

- Оставь его при себе. Прощай.

И я медленно пошла. Снег падал на мое лицо и таял от жара моего гнева, ненависти и стыда. Мне почему-то было стыдно перед собой. Ненавидела я себя. Себя, за то, что я отомстила, так больно и страшно ни сколько ему, а себе. Но я упорно шла, без дороги и без пути.

- Прощай. – сказал он. – Если ты так решила, то прощай. Я не стану, как ты говоришь «унижаться». Если ты права, то значит, наши шансы умереть одновременно резко уменьшаются, когда мы далеко друг от друга.

И мы разошлись в разные стороны огромного темного мира. Он шел к своему одиночеству, я шла навстречу тьме. Я сама себе испортила жизнь. Я сама себе придумала его, и сама себе придумала любовь. И теперь никак не могу выбраться из заколдованного круга, который сама себе и очертила. Он ударил меня... Неважно, что это он сделал после того, как я хотел на его глазах застрелиться. Это уже не важно. А мне просто хотелось выместить на ком-то свою злобу и ненависть. Я отомстила за его показное равнодушие, за каждое несказанное слово любви, за то, что он заставлял меня страдать. Нет... Это уже не важно... Важно то, что ни он, ни я не знаем, чего хотим. Ни от жизни, ни друг от друга... Если честно, то будь он хоть чуть-чуть настойчивей, то я, возможно, передумала бы. Простила. Забыла. Забыла, каким он был жалким, когда стоял на коленях и просил прощения. Я не думала, что он тоже может быть слабым. Я не думала, что он так легко меня отпустит. Я хотела... Я хотела ... чтобы он схватил меня за руку, прижал к себе и сказал, что я теперь никуда от него не денусь. Я теперь точно знала, что сказала ему Джин и эти слова вертелись у меня на языке: «Спасибо за ложь». Я произнесла их шепотом, только для того, чтобы попробовать на вкус: «Спасибо за ложь». Спасибо тебе, Наора, за ложь. За свою проклятую жизнь благодари себя сама.

Мне холодно. Мои пальцы потеряли чувствительность, но я нащупала застежку меховом воротнике, и застегнула ее. Без разницы замерзну я или нет. Мне некуда идти. Не имеет значение, что я готова вернуться и броситься к нему. Не имеет значения, что я погорячилась...Я знаю, что я тоже была не права. Но я гордая. В этот раз я не пойду против гордости. Я стала старше. Я уже не та испуганная девочка, готовая тут же забыть обо всем и простить.

И как все-таки здесь красиво. Белый рой снежинок, черные дома, и темно синее небо на горизонте. Странный танец на руинах... Снежинки... Снежинки... Снежинки... Я уже давно никуда не иду, я стою посреди улицы и смотрю, как из черноты небес рождается снежный вальс. Мне уже не холодно, а как-то тепло и спокойно. Чувствую, как кружиться голова.... Мне кажется, что я падаю на мягкую постель, а метель поет нежным голосом песню зимы. Мне уже не холодно. Я просто устала... Сильно устала... И очень хочется спать... Сон приходит незаметно. Я вижу ее глаза. Предо мной стоит Черная Мадонна. Ее губы повторяют мое имя, а я внимаю ее словам. Она говорит о расплате. За каждое желание приходиться платить свою цену. Что каждый, кто хоть раз что-то просил должен был расплатиться за это потом. И я спросила, какова моя расплата? Какова цена несбывшегося желания? И она ответила: