Под крылом (СИ)

====== Часть 1. Гибрид. Глава 28 ======

*** Соломин ходил раздраженный, бледный и нервный. Мешки под глазами, ссадина на скуле и слабый запах вина дополняли образ человека, не слишком довольного срочным вызовом на работу. – Они не могли напиться и разбить друг другу головы в другой день? – хмуро возмущался он, застегивая медицинский халат. Заф понимал все его чувства и даже отчасти разделял. И у него, и у Соломина должны были быть трое суток выходных. Но первый день Чайка провел сначала за готовкой, потом под завалом в галамаркете, да и ночь выдалась не очень спокойной. А начальство вызвало его утром, и даже такси подогнало под дом. Заф только и успел, что напоить Итанима жаропонижающим и переодеться. Хмурая и уже трезвая девушка недовольно сообщила, что дождется Чайку «для разговора». Заф только молча изумился – он предполагал, что утром Соня не даст ему даже позавтракать спокойно. Несмотря на исходивший от Соломина запах вина, во время операции руки у него не дрожали. – Ты представляешь? – буркнул он сквозь маску, стягивая грязные перчатки и бросая их в утилизатор. – Мы с Ирочкой приготовили праздничный стол, и я решил мясо в духовке побрызгать вином. И на себя его пролил. Всю бутылку. Дорогущее, зарраза… Заф кивал, молча соглашаясь. Его немного подташнивало – пришлось экстренно включать датчик и прятать крылья, и не до конца восстановившийся прибор наградил его неприятными побочными эффектами. Соломин, должно быть, что-то заметил, но судя по всему, все списал на последствия ночного праздника. После пьяных друзей, разбивших друг другу головы, привезли девушку с открытыми переломами – она вывалилась из окна, решив напугать своего парня трагической сценой. Потом был очередной любитель больших скоростей с разломанной спиной, оперировать которого пришлось Зафу в одиночку. После «любителя» – несколько перепивших товарищей, которые решили избить друг друга на почве внезапно вспыхнувшей вражды из-за последней бутылки алкоголя. Освободился Чайка в половину первого ночи, и выйдя вместе с младшим медбратом, живущем неподалеку от дома Зафа, вызвал такси. *** – Я думала, что тебя там уже съели и переварили, – заметила Соня, встав на пороге на кухню, когда Заф зашел в квартиру. Здороваться она не любила, предпочитая начинать сразу с диалога, на котором остановилась при расставании. – Тебе хоть за переработку платят? – Платят. – Хирург повесил куртку на крючок. Из ванной доносился слабый шум воды. – Как Рис? Девушка неопределенно пожала плечами. – Функционирует. Минут пять назад ушел в душ. Нам нужно поговорить. – Может, я сначала поужинаю? Весь день на ногах, присесть не удалось ни разу. Соня поджала губы, но посторонилась, пропуская хирурга на кухню. Заф только кивнул благодарно, и помыв руки, атаковал холодильник. В нем обнаружился ополовиненный торт на блюде. Его, кажется, принес вчера Сонин гибрид, а Чайка сам поставил коробку в холодильник. Показалось, что это было не вчера, а как минимум несколько дней назад. Соня, усевшись на стул, подтянула к себе поближе одолженный у Зафа планшет и развернула целый каскад виртокон и ссылок. Пара открытых вкладок одновременно транслировала новостные каналы, сливаясь в бессистемный шум. Еще на одной вкладке чуть тише играла музыка. Собственный планшет девушки лежал рядом, в строгом серебристом чехле, и время от времени настырно вибрировал. Покосившись на хирурга, девушка приглушила звук. Торт был с нежнейшей ванильной прослойкой и изюмом, которые дополняли миндальные крошки. – Поужинал? – нетерпеливо уточнила Соня в тот миг, когда Заф потянулся, чтобы отрезать себе еще кусочек торта. Не в силах сдержать себя, она одной рукой щелкала по виртокнам, а второй катала по столу конфету в шелестящей обертке. На краю стола уже высилась небольшая горка из фантиков. Понимая, что уже не отделается, Заф обреченно кивнул. У Сони была действительно железная выдержка, но и ее терпению пришел конец. – Ты доложил Илье? – Не успел. Соединение устанавливается раз в трое суток, следующее только завтра. – Хирург с грустью посмотрел на торт на блюде, и не удержавшись, отрезал себе еще один кусочек. – А ты сообщишь ему? – Естественно. – Кивнула головой девушка. – Но позвонить ему я смогу только через пять дней. Меня в данный момент волнует кое-что другое. – Что же? – Вежливо выждав несколько минут, все же спросил Заф. Хотя вопрос он мог и не задавать, догадываясь обо всем и так. Почему Рис думает? Соня моргнула, выныривая из собственных мыслей. – Что ты сделал с куклой, что у нее появились мысли? – Ничего. – Честно признался хирург. Конечно, ему хотелось бы, чтобы гибрид был разумным. Ведь… Ведь Зафу показалось, что тогда, несколько месяцев назад в том злополучном ангаре Рису было больно. Выходит, действительно больно, и хирург не ошибся. И тогда не зря отдал ему свою кровь… Кровь. Нет. Быть того не может. – Я переливал ему свою кровь. И пел. Еще колол наши стимуляторы регенерации и обезболивающее. – Сколько? – По три ампулы за все время. – Сколько ты ему перелил крови, дурак? – Соня раздраженно бросила планшет на стол. Заф попытался посчитать. – Не знаю. Много. Я не измерял. Я делал несколько переливаний. Еще один раз напоил его. Тогда, в ангаре… Девушка раздраженно принялась катать конфету по столу. Шелестела золотистая обертка. – Гибрид умирал. Я… У меня было слишком мало времени. – А еще ты услышал, что твоей дрянной кукле больно, и тебе снесло все здравомыслие? – Зло уточнила Соня. Заф, подумав, согласно кивнул. – Восхитительно. Надо будет дописать в инструкции по использованию, чтобы гибридам не переливали кровь лае. От этого у них мозги вырастают. – Это невозможно, – покачал головой хирург. – Невозможно с помощью крови дать разум тому, кто его лишен. Это как утверждать, что если перелить кровь лае человеку, то у него вырастут крылья. Анатомически нереально. Строение позвоночника не то. То же самое с разумом. Это как… Как попытаться вырастить дерево в крошечном горшке, да еще не имея семечка. – Блеск! – Непонятно чему обрадовалась девушка, избавляя конфету от обертки и отправляя в рот. – А если тот, кому ты переливаешь свою кровь, разумен? Но не так, как остальные, а просто… Ну, овощ в последней стадии. Мозг почти мертв, но оболочка еще живая. Заф прикинул варианты. – Ты представляешь кровь лае как какую-то универсальную волшебную пилюлю. Вроде выпил один раз, и на всю жизнь здоров и силен. Это не так. – Тогда будь добр, объясни, – потребовала Соня, зашуршав следующей конфетой. Их стратегический запас в шелестящих обертках обнаружился в опустевшей сахарнице. – Исцеление действует на весь организм, но одномоментно. Наша кровь, перелитая другому существу, активно регенерирует максимум пять часов, а потом как бы успокаивается. Это как круги на воде, возникшие от брошенного камня. Постепенно они исчезают. Так же и с кровью. Да, она останется в чужом организме надолго, но… Мы называем это «сном». В чужом теле кровь заснет полностью за пару недель. Как это слово называется… Ассимилируются. – А ее нельзя снова разбудить? – любопытно уточнила девушка. – К примеру, ты сегодня перелил человеку кровь. А через пару лет он сильно повредит руку. Заф покачал головой. – Нельзя. Нужно будет делать новое переливание. Или накладывать швы. Соня недовольно фыркнула, пробормотав что-то про «одноразовые батарейки». – Возвращаясь к твоему вопросу про почти мертвый мозг и еще живую оболочку. Да, мгновенные улучшения будут. Но за пять часов активной регенерации овощ не встанет и не заговорит с тобой на десяти языках. Он должен их как минимум выучить до того, как впал в вегетативное состояние. Или же он должен будет учить эти языки самостоятельно после. А перед этим – держать ложку, самостоятельно сидеть и не пачкать кровать. Но мертвое живым не станет. Нельзя прыгнуть выше головы. Кровь и песня лишь дают толчок. Если нет искры жизни, то я бессилен. Соня беззвучно пошевелила губами. Горка пустых оберток на краю стола медленно росла. Заф с тоской покосился на торт и отрезал себе еще кусочек, мысленно убеждая себя, что это последний на сегодня. – У кукол иногда бывают поломки, – наконец сказала вслух девушка. – Связанные с контактами в голове. Связь между процессором и мозгом ослабевает. Иногда механическая начинка повреждается. Иногда из-за перенагрузок мозг либо умирает, либо оказывается главным. Каждый случай почти индивидуален. После репликационных камер мы проверяем всю продукцию. Судороги при подключении к терминалу – это как раз плохая связь мозга и процессора… Не было случая проверить – по протоколу брак немедленно уничтожается. Киборгу нужно всю черепную коробку вскрыть, чтобы попытаться найти неправильно действующий контакт, а этим никто не станет заниматься. Она помолчала минуту. Заф не мешал ее мыслям, прислушиваясь к шуму воды в ванной. – Мы проверяли в лаборатории много раз – кололи киборгам стимуляторы для работы мозга. Эффекта никакого. Процессору даже не надо было блокировать поступление стимулирующих веществ. У мозга активность на нуле, он нужен только чтобы кукла не сдохла на стенде. Может получиться, что кому-то из пользователей захочется вколоть кукле что-то из этих препаратов… – Соня отправила в рот еще одну конфету и что-то невнятно пробормотала. – Что? – Контакты отходят, – уже громче повторила девушка. – Контакты, связывающие процессор с мозгом… Иногда целые партии кукол плавают в границах стандартной реакции… Черт побери, Заф, твоему гибриду действительно тогда было больно! Мы требовали мгновенной реакции на препараты, как у людей, а если ее не получали – переходили к следующему образцу! Она вскочила, бросив планшет на стол. – Контакты отходят, и там, под контролем процессора, медленно развивается мозг. Слишком медленно, чтобы мы могли это отследить в лабораториях. На это нужны месяцы, годы. Но сначала нужно повреждение, чтобы в мозг, минуя процессор, начала поступать информация. Но в какой-то момент развитие прекращается. Останавливается. Недостаточно данных. Гибрид ломается. Засыпает… Заф молчал, не перебивая. – Ты прав. Мозг, вышедший из комы. Мы упустили это. Нельзя прыгнуть выше головы, тут ты тоже прав. – Может, ты наконец объяснишь? – не утерпел хирург. Соня потрогала себя за мочку уха. – Ты сказал, что нельзя вырастить дерево в горшке, не имея даже семечка. Но семечко есть. Просто оно не способно проклюнуться в сухой земле, а если вдруг произойдет чудо – оно не вырастет в дерево. Стенки горшка не пропустят корни. Горсти земли не хватит для хороших корней. Вот и получится небольшая, скрюченная, изуродованная веточка. Но она будет живой! Мозг замкнут, отрезан от мира, не получает никакой информации извне и не может развиться. Он не в состоянии запоминать, ощущать или видеть. Кома. Овощ. Кукла. – А я… – А ты взял этот проклюнувшийся росток и пересадил в плодородную почву. Да еще и удобрил как следует. Вот веточка и рванула в рост. Заф опустил голову, разглядывая жирные следы от торта на своей тарелке. – Осталось понять, до какого уровня развилась твоя кукла. – Соня все же уселась на свой стул. – Сдай гибрида мне, и в лаборатории я его тщательно изучу. Хочу узнать, в каком месте отошли контакты и как быстро… – Нет, – перебил хирург. – Ты же его препарируешь, как лягушку. А потом ты говорила, что в лаборатории