Под крылом (СИ)

====== Часть 4. Лае. Глава 15 ======

*** Новость переходила от крылатого к крылатому, из уст в уста. Снова и снова, заходя на второй и третий круги. Химера-сосуд. Сосуд-химера. Робот, кукла, гибрид. Химера, которую нужно убивать. Сосуд, которого стоит защищать ценой собственных крыльев. Звенела связь, дрожа от общих эмоций и чувств. Вольф улыбался, не открывая глаз. Нити связи натягивались до боли. И когда уж казалось, что от напряжения порвутся – то тончайшие струны вдруг расширялись, становясь канатами. И то, за чем следил Вольф – то темное, похожее на паутину чувство медленно угасало. Блекло, выцветало. У них есть сосуд. Есть надежда. И помощь Белых Плащей не нужна. Ведь теперь есть другой вариант. Тот, на который никто уже не рассчитывал. Невозможный. Нереальный. Ведь хромы не приходили, и все попытки оборачивались провалом. Но у признанного полукровки все получилось. Что же дал Заафир гибриду? Свою кровь? А что дал Заф остальным крылатым? Чудо. – Тебе снится что-то приятное? – Простодушно прогудела Мэл, сидя на земле и привалившись спиной к бортику фонтана. Плащ из толстой парусины на плечах встопорщился, выпуская золотые крылья. На коленях у ее лежал двуручный клинок, кажущийся в ее руках коротким кинжалом. Вздрогнув, Вольф открыл глаза. Он сидел в кабинете начальника Отдела, забравшись в кресло с ногами и укрывшись крыльями. – Кошмары? – Равнодушно уточнил Илья, отвернувшись к окну и уперевшись руками на подоконник. Всегда после публичных выступлений Вольф приходил в кабинет к арху, забирался в кресло и некоторое время просто молчал. Порой крылатый впадал в полудрему. – Не то чтобы... – Уклончиво заявил хирург, встав и принявшись разминать крылья. – Вы Мэл видите? – Вижу. Возле фонтана сидит. – Отозвался арх. – Меч полирует. – Значит, не показалось... – Пробормотал Вольф себе под нос. Странные они, златокрылые. Прибились к Отделу, и живут тут с общего согласия. Иногда исчезают куда-то... – Эрелим знал. – Продолжая наблюдать за ухаживающей за мечом Мэл, произнес задумчиво Илья. – Перед тем, как уйти, он сказал, что Заафир принял его дар и передал. Сообщил, что лае все сделал верно. Вольф нахмурился, отвернувшись к столу. На отполированной гладкой поверхности стопочками лежали бумаги. Отчеты, доклады, заявления... Вытянув крыло, хирург едва коснулся перьями одной бумаги, разворачивая лист к себе. Письмо от официального посла эалей. Время контракта на торговое сотрудничество подходило к концу, и нужно встретиться, дабы подписать новый. Или известить об окончательном разрыве. – Порой мне начинает казаться, что лилимы в сговоре со златокрылыми и ведут какую-то свою игру, в которой все мы – просто исполнители ролей. – Продолжил спокойно арх. – Между прочим, ты от них недалеко ушел. – У всех есть свои слабости. – Мирно признался хирург, не став отпираться. Передвинув крылом письмо на свое место, Вольф рухнул в кресло. – Вы же знаете, я ничего не могу с этим поделать. Психологическая травма, когда от знания зависела жизнь... Прислушался. Связь еще звенела, но звук шел откуда-то с улицы. Сверху. – Дополнительный барьер Купола поднят. – Пояснил Илья, не оборачиваясь. Правую ладонь он поднял к вазочке, почти касаясь пальцами сохнущего букетика. Коснется – лепестки опадут. Сосуду нужно время, чтобы окончательно развиться и заработать. А есть ли оно у них? – Это какой уже за сегодня? Второй? – Третий. Никто не должен знать о появлении у нас сосуда. Я запретил обсуждать это за пределами Отдела и сообщать весть любому постороннему. – Лилимы разболтают... – Со вздохом заметил Вольф. Арх медленно покачал головой. – Гавриил и Рино с Гэри обещали молчать, а остальные пока что рядом с Древом. Завтра прибудет посол от эалей, и зная этого хитрого... – Засранца, – подсказал шепотом хирург. – Хвостатого, – не стал оскорблять посла Илья, – то он попытается выведать все наши секреты. Снова. Похоже, ему никогда не надоест. – Значит, нужно держать его подальше от Риса. – Я уже отстранил Карма от работы на неделю и объяснил ситуацию. Вольф кивнул. За столько лет общения с архом крылатый научился понимать смысл коротких, зачастую рубленных фраз. Безопасность. Заф, ушедший в цикл и провалившийся в другой мир, сейчас был слабым местом, и лае старались, чтобы об этом знало как можно меньше посторонних. Тем же Шии-Наи’Го ничего не будет стоить сообщить про «потеряшку» Белым Плащам. А то и самостоятельно начать его искать. Вот только в случае обнаружения Заафира первыми они не станут его возвращать в Отдел. А сейчас у них появилось второе слабое место. Даже не место – а огромная дыра в защите, прикрытая разве что кусочком ткани. Сосуд. Проект хромов, которые, возможно, все погибли. Крючок для всех крылатых. Если гибрида убьют, надежда, проросшая в душах крылатых, убьет их всех. И пусть некоторые лае еще не могли поверить в эту новость, но теперь все они встанут на защиту. А еще могут попытаться Риса выкрасть. За ним пойдет Белая и Карм с Дарелином. За Белой – Малкольм. А за ним уже все остальные. Когда Белые Плащи прислали письмо с «предложением помощи», то некоторые все равно рвались спасти Ерка. Эаля, который уже был давно мертв, но все еще сохранял свой облик в памяти крылатых. Конечно, с хвостатыми у них сейчас мир. Но кто откажется от шанса прибрать к рукам мир крылатых? Ведь для этого теперь достаточно выкрасть сосуд, и пригрозить, что уничтожат его за непослушание. И лае сделают все, что будет велено. Огромное, ничем не защищенное место. Лучше держать его в секрете. Никто не должен знать о появлении Риса в Отделе. А не пустить посла нельзя – по сложившейся традиции эали предпочитают подписывать договоры не на своей территории. Возможно, стоит за это поблагодарить Виринея – стажера тогда взял с собой Раф, еще не зная о тотальной невезучести крылатого. Вирька тогда натворил ущерба на пятнадцать тысяч эальских единиц и едва не сорвал всю церемонию заключения договора. А его всего лишь попросили встать наряду с хвостатыми у двери, изображая почетный караул ради соблюдения традиций. Никто не знал, что в то время года у эалей вокруг цветов кружатся сотни жалящих бабочек. И уж тем более никто из лае и предположить не мог, что бабочкам очень нравится белый цвет, а парадная форма крылатых была как раз такой. Цвет оперения можно было уже не брать в расчет, как и аллергическую реакцию самого Виринея. Вольф вынырнул из воспоминаний и скосил взгляд, рассматривая опустевшее место между двумя стопками отчетов. Еще вчера там лежали просьбы об изгнании Дарелина из Отдела. Важное дополнение – еще вчера. Сегодня же бумаг уже не было. Большинство крылатых дураками не были, и смогли сложить несколько фактов. Дарелин был чистокровным боевым лиром. Заафир – признанным лае-полукровкой с кровью от серокрылого. Он отправился на Мегу, не обладая ни записями экспериментов, ни каким-либо специальным оборудованием. Значит, он мог передать лишь свою кровь. Все лае слышали эту песенку от лилимов, а те – от Дарелина. Колыбельная про ребенка. Частично слова ее передал Рис, прорвавшись в Отдел верхом на Малкольме. Вот только ее придумали не лиры. И не лае. Хромы. В своих попытках воссоздать проект Вольф перепробовал все. Или думал, что все. У него не было образцов крови хромов. Да и откуда ее достать, учитывая, что активное действие исцеляющих частиц составляет максимум шесть часов? Кровь лиров Вольф тоже испытывал, не получив никакого особого эффекта. Но раз в поколение у серокрылых появлялись особые дети. Стражи, в которых просыпались силы прародителей. Боевые лиры. А лилимы пели, что однажды хром влюбился в крылатую, и их ребенок получил лишь одну пару крыльев от матери, но способность к трансформации у него осталась. Как и сила, с помощью которой можно было разрывать реальность, переходя из мира в мир. А Дарелин уж дважды прорвался в Отдел, и все об этом знали. Так просто... Вольф делал все, но пропустил деталь, которая была перед самым его носом. Пропустил собственного ученика, который был носителем генов хромов. Активным. – Дарелин тоже отстранен от поисков сына. – Негромко заметил Илья, вернувшись в свое кресло. Подтянул ближе одну из стопок. Взял в руки верхний листок. – Не грызи себя. Даже я не знал, откуда появились боевые лиры. – Я мог бы догадаться! – Тоскливо протянул Вольф, дернув себя за косички на висках. – У них в генокоде отсутствует каша, как бывает при случайном скрещивании! И вообще... Хирург замер, не договорив и уставившись в одну точку. Арх дочитал отчет до конца и аккуратно положил на низ стопки. Взял следующий листок. – Что – вообще? – Не случайное. У лиров имеется шесть близкородственных прародителей, – крылатый заговорил, продолжая таращиться в одну точку и не моргая. – Все басни, что рассказывают Старейшины неокрепшим боевым – просто враки, но... Боевые лиры не размножались. И проснувшиеся силы не передавались детям, а рецессивные гены оставались в коде всех обычных лиров. Старейшины так делали не потому, что хотели, чтобы стражи любили всех одинаково. Они... Они знали, если боевой размножится, то передаст активный ген. Заложенную кем-то специально целенаправленную мутацию. Кровь лилимов при смешивании растворяется в других, и через два поколения скрещивания получается уже чистокровный крылатый. А что, если хромы... Вольф замолчал. Незаконченная фраза повисла в воздухе. Но Илья ее слышал. «А что, если кровь хромов при смешивании делает наоборот? И через два поколения ребенок боевого лира родится не с одной парой крыльев?» Арх слышал и другое. Как хирург мучительно обдумывает еще одну мысль, одновременно радуясь разгадке и ругая себя за тугоумие. – Близнецы связаны сильнее, чем просто братья. Регенерация Риса началась самостоятельно, без моей помощи. – Глухо признался Вольф. – Но изменения в энергетических потоках пошли в пятнадцать раз сильнее после того, как я перелил ему кровь брата... Первое поколение потомков. Лист зашуршал, аккуратно прячась под стопкой отчетов. Но брать следующий арх не стал. Он видел ответ в глазах крылатого. Слышал в дрожании крыльев, в нетерпеливом переплетении пальцев. Знал, почему Карамель просит о дополнительных сканированиях и анализах. Помнил собственное решение, принятое много лет назад. Не двадцать два, а шестьдесят два процента. Шестьдесят два и полтора. Со старшеньким ребенком Тиамы действительно не было проблем. Он был почти чистокровным лае, и не ему нужна была помощь боевого лира. Почти. Боевые лиры могут трансформироваться. Чтобы защищать. Маленький ребенок смог исцелить брата в приюте. Что, если остатки крови хромов способны не только пробуждаться, но и менять уже сформированный организм? Не через два поколения. В первом. Боевым лирам запрещено размножаться. Но у Дарелина было двое детей. А потом хирург вскинул опущенную голову. – Карм. И Заафир. Секрет создания сосуда. Ничего особенного. Нужно всего лишь двое детей от боевого лира. Так просто. И так сложно. На всей памяти Ильи Карамель и Заафир были единственными выжившими детьми с таким набором генов. Детьми, в чьих жилах текла кровь хромов. Комментарий к Часть 4. Лае. Глава 15