Геннадий Башунов - Не люди

Седой тем временем жадно запустил руку между камнями, а уже через секунду вытащил позеленевшую от времени медную бляшку с ветхими остатками кожи.

– Пойдёт, – ухмыльнулся он, очищая добычу и засовывая в карман.

– Ты разбогатеешь, – буркнул Краг.

Могильщики добрались до цехов через четверть часа. Три приземистых и длинных здания занимали добрую половину квартала. Крыши давно обвалились, но каменные стены выглядели крепкими. Вход в ближайшее здание зловеще мерцал настоящим охранным заклинанием, напитавшимся за долгое время до ярко-жёлтого цвета, окна были слишком узкими, чтобы в них пролезть. Но семифутовые стены не представлялись большой проблемой.

– По верху стены идут минимум две металлические полоски, раскалённые практически добела, – сказал Велион. – Видимо, старая защита от воров. От могильщиков она тоже хорошо защищает: мне вчера чуть пальцы не оторвало.

Краг выругался. Перчатки не подвержены воздействию магии, но он лично видел, как с одного не слишком удачливого парня снимали перчатку вместе с кистью, разбитой в кровавую кашу сдетонировавшим «Дробителем».

– Что за заклинание на входе? – спросил он.

– «Часовой», «Без ног» и, может быть, что-то ещё.

– Судя по цвету, даже «Часового» хватит, чтобы превратить нас в фарш.

Велион, усмехнувшись, стянул чёрные волосы в конский хвост и снял шляпу.

– И всё-таки я попробую.

Велион осторожно ощупывал дверные косяки, пока Краг угрюмо наблюдал за его работой, а Седой без дела слонялся по улице, выискивая хоть что-нибудь ценное. Проклятья, повисшие гроздьями на шляпках штырей, забитых прямо в кладку, никак не реагировали, но стоило черноволосому могильщику сунуть руку в проём, как заклинания засверкали. Тогда он взялся ковырять пальцами камни, стараясь отделить одних змей от других. Спустя минуту он выдернул из сплетения первую, отправил её на мостовую, где та потихоньку начала рассеиваться, затем вторую.

– Это займёт какое-то время, – буркнул он, берясь за третью.

– Я тебя подменю, – отозвался Краг.

Седой, не нашедший ничего ценного и устроившийся у стены, сладко всхрапнул.

Всего штырей было восемь, и Велион справился с первым за полчаса. Когда последняя змея была отделена от металла, остальные проклятья засверкали. Две змеи отсоединились от соседнего штыря и повисли на свободном, скрутившись в плотный комок.

– Хреново.

Черноволосый могильщик осторожно потрогал комок указательным пальцем, но быстро отдёрнул руку – энергия едва не высвободилась, что привело бы к детонации всех остальных змей. И, тем не менее, комок начал ослабевать, потихоньку раскручиваясь. Тогда Велион взялся за тот штырь, что послужил донором для освобождённого.

– А вот это уже лучше, – хмыкнул он, через пару секунд вытаскивая первую змею. – Они ослабли.

Кропотливая работа продолжалась ещё полтора часа. Могильщики сменяли друг друга, пока не освободили от «остаточных магических эманаций» весь проход. С последней змеей опасное мерцание, окружающее дверной проём, рассеялось.

Для разнообразия в здание первым пошёл Седой, предварительно осторожно ощупав порог.

– Вот это да, – раздался его приглушённый голос. – Здесь всё чисто, ни одного костяка и ни одного проклятья.

Под упавшей крышей находился склад. Что хранилось в практически истлевших деревянных коробках, понять было совершенно невозможно, но в дальнем углу могильщики нашли залежи сельского инвентаря – лопаты, кирки, пилы, топоры и косы. Лопаты, косы и пилы проржавели до дыр, первая же кирка сломалась в руках Крага, но топоры оказались достаточно толстыми, чтобы сгодиться в переплавку. И было их здесь столько, что хватит таскать ещё пару дней.

– Наши добрые кузнецы оставили нам носилки? – спросил Велион, выгребая ржавые железяки из-под истлевшей древесины.

– По-моему, да.

– Предлагаю взять топоров столько, сколько можно, и отнести их к тележке. Если носилок нет, кому-то придётся сбегать.

– И как ты предлагаешь перебираться с ними через тот завал? – спросил Карг.

Велион выругался.

– Я про него забыл со всеми этими делами. Тогда давайте таскать это ржавое дерьмо руками.

Краг сунул три топора в сумку, ещё два взял в руки. Никакой радости от добычи у него не было. Что они вообще здесь делают? Рискуют жизнью ради груды ржавого железа? Сегодня будут потеть, таская его, завтра опять выискивать хоть какие-то годные в переплавку вещи. Хотелось взять настоящую добычу – звенящую монету или дорогие побрякушки. В их руках за последние пару месяцев перебывало очень много металла куда менее благородного, чем даже медь.