Лео Сухов - Города в поднебесье

- Фант, я боюсь! – дрожащим голосом сообщила Нанна.

- Не бойся, – я присел рядом и обнял её, попытавшись придать своему голосу уверенность. – Она сюда не заберётся!

В этот момент сколопендра рывком достигла уступа, и её огромная голова застыла всего в десяти метрах от нас. Огромные фасеточные глаза смотрели на нас очень внимательно, и это внимание чувствовалось всем существом… Было страшно – внутри нарастал первобытный ужас, которому было тяжело сопротивляться. Я будто собственную смерть увидел… А потом когти сколопендры заскребли по скале, высекая мелкую крошку – и она кувырком полетела вниз.

Я надеялся, что она разобьётся в лепёшку, но самая большая тварь была очень живучей. Какое-то время она ещё полежала на земле, а потом вывернулась, вставая на многочисленные ножки, и деловито поспешила куда-то в сторону рынка и храма. И только тогда я понял, что в городе стало слишком тихо. Разве что далёкие стоны говорили о том, что кровавая ночь Экори ещё далека от завершения…

В которой нам удаётся пережить ночь, меня учат пользоваться семечком пневмы, а потом мы просто чудом избегаем гибели, притворявшейся нашим спасением.

Не знаю, сколько ещё мы просидели так, вглядываясь в пугающую темноту… Час, может быть, но вряд ли два. Ночь вступала в свои права, а в начале весны ночи всегда холодны. Температура быстро опускалась, да ещё и ветер поднялся, нагоняя низкий слой туч, который говорил о том, что скоро можно ожидать снегопад.

-Холодно! – пожаловалась Нанна.

Я глянул на девочку и вздохнул. У неё была обычная приютская курточка, которая по своему качеству не слишком-то превосходила мою одежду… Пока Нанна не выглядела сильно замёрзшей, но это вопрос времени – и не такого уж и большого. Телосложение у неё было худощавое, одежда не слишком хорошая – в общем, замёрзнет она очень быстро. Да и я, видимо, очень скоро почувствую холод, хоть и сижу в перчатках и маске, которая позволяет хотя бы согревать дыхание.

Снова вздохнув, я внимательно огляделся, чтобы понять, что у нас вообще есть. А было у нас не то чтобы много: трещина, сухие кустарники, сумевшие укорениться на каменном склоне, остатки крепежа подъёмника – и, пожалуй, всё. Ещё была еда в моей сумке, но сколько ни ешь – это нас надолго не согреет. И спичек у меня не было, чтобы разжечь огонь.

- Давай-ка попробуем построить убежище… – предложил я. – Может, придумаю, как разжечь костёр.

Я помнил, что можно разжигать трением, но как это сделать лучше всего? Если честно, я понятия не имел. Ещё можно было высечь искру…

- Трением разожжём или искру высечем… – проговорил я.

- Я могу разжечь, – заметила Нанна. – Я умею делать бытовой Логос Огня…

Вот в этот момент – каюсь! – я испытал острое чувство зависти. Будучи человеком, не умевшим даже своё семечко пневмы ощутить, я был в этом мире сильно ограничен – прямо как инвалид. Любой ребёнок здесь с малолетства учился бытовым логосам, которые можно было использовать и в экстренном случае. Все они были слабенькие, но весьма полезные – зажечь на кончике пальца огонёк, сформировать каплю воды из воздуха, создать тонкий поток ветра, который мог даже переместить лёгкие предметы, закачать пневму в накопители… И для всего этого надо было работать со своим семечком, чем местные жители и занимались с детства. А я – только начал…

- Отлично! – деланно обрадовался я, постаравшись скрыть свою неблагородную зависть к ребёнку. – Давай-ка тогда уйдём подальше от края. Попробуем найти удобную щель, где ветер не будет так донимать нас.

В нашем распоряжении была площадка шириной почти пять метров, где последний метр, к сожалению, использовать не получилось бы – а всё из-за нависающего свода. Щель в длину была метров двадцать – во всяком случае, с одной стороны от крепежа подъёмника. На другую сторону ещё надо было перелезть. Что я и сделал, подойдя к мощной деревянной балке – толщиной почти с мой рост – после чего подтянулся и залез на неё.

- Бинго! – радостно сообщил я Нанне.

- Я не знаю, что такое бинго, но ведь там что-то хорошее, да? – спросила девочка.

- Что-то очень хорошее. И… Сейчас! – кивнул я, продолжая улыбаться находке.

К сожалению, было в находке и грустное пятно в виде какого-то мужика на самом краю обрыва, который, падая с подъёмника, оставил тут свои бренные останки. Я думал сначала спихнуть их вниз, но потом решительно принялся освобождать несчастного от вещей, в которые он был одет. Дядька, видимо, был из зажиточных – при жизни он ходил в хорошей такой шубе. А мне и Нанне ещё надо было чем-то укрываться… Я беззастенчиво забрал не только шубу, но и ботинки, штаны, а также длинный свитер, плотный камзол, варежки и шарф – всё, что мог. Оставил бедолаге только исподнее.