Computers - Палач

Ближе к вечеру, когда свадебный пир приблизился к концу, и гости стали расходиться, к нам подошел Михал и попросил разрешения поговорить с нами наедине. Когда мы согласились, он проводил нас в дом, на второй этаж, и усадил в обеденной зале за стол, на котором стояли бутылки с вином и тарелки с закуской.

После того, как мы выпили за процветание его дома, а он, в свою очередь – за наш успех, все некоторое время молча сидели за столом, не решаясь начать разговор.

Наконец, Михал осторожно спросил:

- Видели ли вас демоны?

- Да, видели, - ответил я. – Они той же ночью приходили убить нас.

- И… чем же все закончилось?

- Закончилось это тем, что демонов больше нет.

- Как нет?!

- Очень просто – мы отправились в их мир и его уничтожили.

- Каким образом?

И я рассказал Михалу, как сначала Оля застрелила демона, который приходил нас убить, а потом, когда мы переместились в их центр управления, изучила их компьютерную систему и написала небольшую программку, которая, будучи запущена, стерла их «души» - ватаны. Я, разумеется, не стал ему рассказывать то, что считал ненужным – как Оля подверглась действию парализатора, как это на нее повлияло, и то, что ей затем пришлось умереть и воскреснуть, чтобы обновить свое тело.

Михал слушал, открыв рот в изумлении. Многое он просто не понял – что такое компьютеры, кто такие демоны… Но главное до него дошло – демонов больше нет, их мир не существует, а те души людей, что собирались ими тысячи лет и находились «в плену», теперь отпущены и находятся у Бога, который и определит их дальнейшую судьбу.

Я осторожно спросил, как он считает, стоит ли знать всем остальным, проживающим на этой планете, обо всем, что произошло? Например, о том, что теперь можно без проблем и каких-то последствий уничтожать «диких», убивать других людей вообще?

Михал долго раздумывал, и в заключение сказал, что, наверное, им лучше этого не знать. Иначе, кто скажет, во что превратится жизнь в этом стабильном и защищенном от каких-либо потрясений мире. Пусть лучше все остается так, как было. Он и нас просил никому ничего не рассказывать, и мы пообещали. С собой нам Михал дал несколько больших кусков жареного мяса, каравай свежего хлеба, горшочек соленых овощей и несколько бутылей вина. Сложив все это в сумку, мы с ним распрощались и покинули его гостеприимный дом, хотя он и предлагал нам остаться переночевать.

* * *

Когда мы вышли за ворота, уже смеркалось. Мы отошли за кусты, а потом переместились к нашему шалашу, разожгли костер и уселись вокруг огня, обсуждая события этого долгого дня. В конце концов мы пришли к выводу, что Михал был прав, и лучше, действительно, оставить этот мир в неведении относительно всех происшедших событий – пусть живет своей привычной и мирной жизнью. Побывав на свадьбе, мы и сами убедились, что все эти люди вполне довольны и счастливы, и не стоит нам устраивать тут переворот и внушать им не нужные и опасные идеи. Постепенно они и сами достигнут всего, что позволит им их собственное разумение.

Наконец, мы разогрели на костре мясо, которое дал нам Михал, поужинали и улеглись спать в шалаше, решив на сегодня обойтись без вечернего секса, тем более, что Оля еще не совсем оправилась после утреннего – пусть после дефлорации у нее все спокойно заживет. Нельзя сказать, что ее это обрадовало, но пришлось ей смириться, а Таня, чтобы не возбуждать ее лишний раз, тоже решила воздержаться от секса со мной.

На всякий случай мы распределили дежурства на ночь, ведь кто знает, не появятся ли снова «дикие», но на этот раз все прошло спокойно, девушки не стали спать, а аккуратно сменились через три часа, передав пистолет друг другу. Утреннее дежурство досталось мне, и я сидел у костра, поддерживая огонь, пока не рассвело, и Оля, протирая глаза, не выползла из шалаша.

Первым делом, конечно, мы разбудили Таню, а потом все втроем разделись и залезли в ручей – купаться. Оля подмылась, и, увы, оказалось, что влагалище у нее еще слегка кровит. Она очень огорчилась и, прижавшись ко мне, говорила:

- Милый, ну почему в прошлый раз все зажило за одну ночь, а теперь – так долго?

- Олюшка, откуда же я знаю? У тебя теперь другое тело…

- А мне так хочется… Может, не обращать внимания? Или тебе неприятно?

- Нет, дело не во мне. Просто надо, чтобы у тебя все зажило. Нельзя тебе болеть! Тебе ведь еще детей рожать… - пошутил я.

Мы снова разогрели мясо, которое дал нам Михал, позавтракали, а потом Оля опять подсела ко мне и стала ласкать: