Джаспер Ффорде - Последняя Охотница на драконов

Я не поверила собственным ушам.

– Четыреста мула?..

Моей единственной ценной собственностью был мой «Фольксваген Жук». Да и за тот удалось бы выручить едва ли десятую долю запрошенного.

– Четыреста мула, – твердо повторил Уильям из Анорака. – Наличными. Есть сведения, что выделения редчайшего пустынного шридлу обладают весьма примечательными свойствами. Другой весьма примечательный факт, касающийся пустынного шридлу, состоит в том, что обитает он совсем не в пустыне.

Я не выдержала:

– У вас что, недержание бесполезных фактов?

– К сожалению, это так, – ответил Уильям из Анорака и поправил очки. – У меня в голове еще семь миллионов таких же, и, если я не буду время от времени повторять их вслух, есть опасность, что я их напрочь забуду. Мильтон написал поэму «Самсон-Борец». Хотите, прочту?

– Нет, спасибо, – торопливо отказалась я. – Кому принадлежит фраза: «Никогда не загружай память чем-то таким, чего потом не сможешь найти»?

– Альберту Эйнштейну. Я понимаю, к чему вы клоните, но я – такая же несчастная жертва своих собственных возможностей, как и те, кто имеет несчастье находиться рядом со мной. Вы уже продержались пять минут, это больше, чем удавалось большинству. Что касается поочередного пользования автомобилем, люди чаще предпочитают наблюдать, как это получается у других. А среднее количество рябинок на мандарине составляет пять тысяч триста шестьдесят восемь.

Я взмолилась:

– У меня нет денег, я и двадцати-то мула не наскребу. Но мне так нужен ответ на этот вопрос, что я рада буду отдать вам все, что имею!

– А именно? Средний тролль способен съесть пятнадцать ног в один присест.

– «Фольксваген Жук» пятьдесят восьмого года с техосмотром, который истекает на следующей неделе. Несколько книг и половина фортепьяно.

Уильям из Анорака поднял глаза и перестал царапать в своем блокноте.

– Самым счастливым для мальчика считается имя Джеймс, а самым несчастливым – Гзиксклс. Как это – половина фортепьяно?

– Долго рассказывать, – ответила я. – Суть в том, что мы дружим по переписке и исполняем дуэтом музыку с другим найденышем, живущим в Сан-Матео.

Он продолжал молча смотреть на меня.

– Рыжий сеттер настолько глуп, что даже другие собаки это замечают. А кошки в действительности вовсе не дружелюбны, они просто применяются к доминирующей форме жизни, чтобы обеспечить себе уют и защиту от истребления. Так ты найденыш? Откуда ты?

– Меня воспитало Лобстерское Сестринство.

По его давно не мытому, плохо выбритому лицу стала медленно расползаться улыбка.

– Так ты – та самая Дженнифер Стрэндж? Которая работает в «Казаме» и держит у себя Кваркозверя?

Я кивнула, указывая на Кваркозверя, сидевшего в машине. С тех пор как однажды он от нечего делать выгрыз дырку в колесе локомотива, вблизи железной дороги я его предпочитала не выпускать.

– На самой первой из когда-либо сделанных фотографий, – задумчиво глядя на меня, продолжал Уильям из Анорака, – кто-то моргнул, и первопроходцам фотографии пришлось начинать все с самого начала. Это на два десятилетия задержало развитие фотоиндустрии, да и на сегодняшний день проблема с морганием толком не решена… Стало быть, Сестры нашли тебя оставленную в этом самом «Жуке», и ты все равно готова отдать его мне?

– Да.

– Тогда я задаром отвечу на твой вопрос. Ты найдешь Брайана Сполдинга, почтенного Охотника на драконов, назначенного лично самим Могучим Шандаром, хранителем священного меча по имени Экзорбитус, сиречь Чрезмер…

– Слушаю очень внимательно…

– Вполне вероятно, что ты застанешь его в «Утке и Хорьке», что на Уимпол-Стрит.

Я всячески поблагодарила его и так трясла его руку, что слышно было, как у него зубы стучали.

– И вот еще что, – сказал он затем. И жестом предложил мне наклониться к нему, после чего прошептал: – Величайшим хранилищем самородного марципана признан двухметровый слой, залегающий в недрах Кембрии. Так называемые «Карлайлские Залежи» оцениваются в одну целую и восемь десятых миллиарда мула и после того, как в две тысячи втором году начнутся их разработки с помощью пара, способны обеспечить свет и тепло для двух миллионов домов. Эти сведения известны очень немногим… Удачи тебе, мисс Стрэндж, да будет вечно простерта над тобою тень Лобстера!

Поблагодарив Уильяма из Анорака, я поспешила в «Утку и Хорька». Заведение оказалось закрыто, так что я присела на уличную скамейку. Там уже расположился какой-то глубокий старик с глубоко запавшими глазами и кожей, напоминавшей маринованный грецкий орех. Впрочем, на нем был аккуратный синий костюм и шляпа-хомбург. Да еще и в руках – тросточка с серебряным набалдашником.