Андрей Белянин: Стреляй, напарник! [litres]

– Ну да, – подтвердил тот. – Как раз у агентских столов. А что?

Михаил проследил взгляд Тагира, уставившегося в потолок.

– Опа! – осенило его.

– Вот именно! – кивнул начальник охраны. На потолке, в разных местах, висели охранные видеокамеры. Одна из них как раз над столами торговых агентов. То есть над тем местом, где и произошла драка. Тагир направился к выходу. Михаил увязался за ним.

Говорят, что надежда умирает последней. Так вот надежда посмотреть видеозапись драки не просто умерла. Она была убита самым жестоким образом. Камера, висевшая над столами, впрочем, как и все остальные, ничего не показывала. Экраны мониторов в комнате видеонаблюдения мерцали «снежком». Перемотки записей ничего не дали. Ни на одном носителе ни одного кадра.

– Вот и гадай теперь, настоящие это были фээсбэшники или кто-то косил под них?

– Неправильный вопрос задаёшь, старина, – похлопал его по плечу Михаил. – Сейчас главный вопрос: если это были настоящие фээсбэшники, то кто тогда Саша? Он у нас года три проработал. Все думали, парень как парень. Простой торговый агент, каких много. А он вона какой киндер-сюрприз оказался. – Начальник автопарка многозначительно поднял кверху палец. – Над этим подумай. – И он покинул комнату.

Глубоко вздохнув, Тагир тяжело облокотился на панель управления и не мигая уставился в один из экранов.

– А ведь верно, – пробормотал он. – Кто же такой этот, чтоб его, Саша?!

Астрахань. Апрель. Наши дни

Общепринято считать, что кухня – вотчина женщины. Мужчины – добытчики, и на кухне им делать нечего. А если и приходится какому-нибудь бедолаге хлопотать у плиты, то справляется он весьма неловко. На уровне сварить пельмени – ещё как-то, а вот уже поджарить яичницу, так чтоб не до углей – это посложнее.

Александр Васильевич Тимохин был из другой когорты. Ему нравилось готовить и вообще возиться на кухне. А если бы кто-нибудь сказал ему, что он занимается «бабским делом», то получили бы в ответ снисходительную улыбку. Процесс приготовления пищи не может быть тягостным, если делать это под настроение и музыку. Но не просто под музыку, а под старый добрый рок восьмидесятых.

Каждое утро, закончив зарядку и приняв душ, Саша шёл на кухню, включал музыкальный центр, и начиналось шоу одного актёра, без зрителей. Вот под вступление «Дым над водой» извлекаются продукты из холодильника. Зазвучал первый куплет – под него кисти рук вращают ножи. Громыхнул припев – и один из ножей метким броском втыкается в разделочную доску, висящую на дальней стене. Досок у Александра много, и они развешаны по всем стенам. А ножей ещё больше, и под ритмы рока он ими фехтует, рубит, колет, швыряя в доски из любого положения. Своего рода разминка и тренировка.

Но и про готовку забывать нельзя: кивая в такт музыки головой, сыплет муку, взбивает тесто. Подбрасывает с переворотом и ловит за ручку сковороду. Вот она на плите. Шипит газ, шкварчит на раскалённом масле ветчина, режутся овощи. Музыка не умолкает, песни меняются одна за другой. Деревянная лопатка возле рта, как микрофон, когда Саша вторит крепышам из «Мановар».

Оладьи со сковороды сбрасываются в миску. Новая порция теста заливается в раскалённое масло. Лопатка пока свободна и вертится между пальцев, как барабанная палочка Томми Ли. Полная миска пышущих жаром оладий несётся левой рукой на стол, а правая, со сложенными в «козу» пальцами, вздымается над головой, и громкий крик: «Ай вона рок!» – заглушает вокалиста «Твистед систер».

Вся эта кухонная идиллия нарушается, когда до Сашиного слуха доносится рок-версия песни о Щорсе, установленная на рингтоне.

– Чёртов мобильник! – расстроенно проворчал Александр, отключая музыкальный центр.

Весь душевный подъём вмиг улетучился. На смену пришла безысходная злость. Всё, что ему сейчас хотелось, это садануть телефон об стену, так чтобы тот замолк навечно. Но делать этого по многим причинам нельзя. Хочешь не хочешь, а ответить надо.

– Алло! Я слушаю.

– Через пять минут, – раздался из динамика властный, не терпящий возражений голос.

– Вас понял.

Связь обрывается, и Саша, оставляя на столе нетронутый завтрак, спешит переодеваться. Его ждёт работа.

Через пять минут он уже стоял у двери парадной. Чёрный пикап «мицубиси» с затонированными стёклами плавно притормозил напротив. Тяжко вздохнув, Александр подошёл к нему и забрался на заднее сиденье.

– Доброе утро всем! – сказал он тоном, более подходящим для чтения некролога.