Ирина Матлак - Прислуга в гостинице духов [litres]

– К счастью, мы с вами не состоим в родственных связях, – произнес безымянноборец. – Вы мой наставник и все равно что второй отец, но я не умею быстро прощать.

– Юля, – не глядя на меня, поддержал его папа, – оставь нас, пожалуйста.

Как бы ни хотелось остаться, а пришлось послушаться. Но, прежде чем выйти за дверь, я сыронизировала:

– Вы только когда будете «разговаривать», кабинет не разгромите. Большой Дом и так изрядно натерпелся.

Выйдя в коридор, я еще немного постояла, прислонившись ухом к двери. Но папе подобные мои штучки были хорошо известны, так что, пока я не отошла, в кабинете стояла абсолютная тишина.

Несмотря на все творившееся последние сутки безумие, я чувствовала себя бесконечно счастливой. И по коридорам не шла, а бежала вприпрыжку, расставив руки и широко улыбаясь.

– Скоренько-скоренько, ребятки! – верещал невысокий, похожий не то на гнома, не то на рождественского эльфа дух. – Раз, два! Раз, два! Не задерживаем господина администратора, не задерживаем!

Сегодня, за два дня до Нового года, в Большой Дом прибыла целая делегация духов, отличающихся друг от друга только цветом колпаков. Мне была поручена важная миссия – встречать их у входа и провожать до забронированных ранее номеров. Это были духи желаний.

«Только не путай с духом желания!» – как мне однажды сказала Аленка.

Они тащили с собой уйму праздничных пакетов и коробок, а идущий самым последним был навьючен свертками блестящей разноцветной бумаги, лентами и мишурой.

– Подарки упаковывать у вас будем, – с важным видом сообщил он, подойдя на ресепшен.

Первый дух, уже поднимающийся по лестнице, вдруг остановился на полпути и, обернувшись, нахмурился. Посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом, заставив подумать, что я сделала что-то не то, а затем просиял улыбкой и спустился вниз.

– Вы – Юлия Мартынова, верно? – поправив на большом носу крошечные очки, спросил он.

– Верно, – почему-то с долей опаски подтвердила я.

– Тогда распишитесь в получении! – Не дав опомниться, он сунул мне какую-то бумагу вместе с ручкой и тут же полез в один из своих пакетов. – Очень просим прощения, что так запоздали, но раньше не было совершенно никакой возможности передать ваши заказы. Бюрократия проклятая, чтоб ее! У нас же там, в нашей Канцелярии Желаний с бумажками вообще беда, поэтому вечно опаздываем! Но вы не переживайте, ваша вера в исполнение была очень крепка, так что все вышло как положено.

Продолжая выливать на меня поток слов, на первый взгляд кажущихся полнейшим бредом, дух немного порылся в своем пакете и извлек из него… куклу. Точно такую же, какую дарили Ленке в день ее шестилетия.

Бесцеремонно сунув ее опешившей мне, дух еще покопался в своем бездонном пакете, и вскоре у меня в руках оказался плюшевый медведь, а за ним рядом пристроился трехколесный велосипед с висящим на руле меховым брелоком, а потом откуда-то взялся набор цветных карандашей. Завершилось все главной мечтой моего детства – белым щенком лабрадора, который, тявкнув и высунув язык, уселся у моих ног.

Духи желаний уже успели утопать в свои номера, а я все еще, оторопев, стояла среди кучи неожиданно свалившихся на меня подарков и размышляла над тем, что мне со всем этим счастьем делать.

Щенок снова тявкнул и принялся грызть кукле ногу.

– Ладно, сабакен, – кивнув своим мыслям, проронила я. – Тебя оставлю… а игрушки отдам ребенку Ленки. Очень надеюсь, что у нее родится девочка.

Да-да, не так давно подруга позвонила мне и поделилась новостью о своей беременности. Муж теперь носился с ней как с писаной торбой, что вообще-то делал и раньше, и Ленка была по-настоящему счастлива.

Впрочем, не более чем я.

Как и обещал, папа начал обучать меня всем премудростям, какие должен знать полноценный заклинатель духов. Учителем он был строгим, вспыльчивым, и порой мне хотелось психануть и отказаться, но я терпела. Папа – это папа, его не переделать. Моя обида на него на фоне общей радостной картины давно прошла, но я делала вид, что обижаюсь до сих пор. Пусть не думает, что все ошибки можно исправить так легко.

Зато отношения папы и Германа заметно изменились. Нет, никто никого не убил и даже не покалечил, а папа так вообще скрепя сердце признал свою неправоту и нас «благословил». Но вот Герман окончательно перестал зависеть от его мнения, хотя уважения, как к опытному заклинателю духов, не потерял. И меня это в какой-то степени даже радовало.