Александр Тув - Ходок [СИ]

"А может все-таки делом займешься? - прервал размышления владельца внутренний голос. - А не жратвой и бабами!"

"Имею право! - заартачился старший помощник. - После всего, что было, отдохнуть надо!"

"Отдохнешь на кладбище! - голос был неумолим. - А сейчас надо связаться с генералом..."

"В рот ему пометом!" - тут же ощутил прилив злобы Денис.

"Насчет помета согласен, но, так как гора не пришла к Магомету - придется Магомету самому шевелить поршнями!"

"Странно, что он не торопится... - нахмурился старший помощник. - На кону жизнь жены и дочери - давно должен был явиться..."

"И мне странно, - согласился голос. - Что-то здесь не так... Звони!"

Как не хотелось Денису этого делать - звонящий всегда в менее выгодном положении, чем принимающий вызов, потому что первому что-то нужно от второго, а не наоборот, а главное - звонок был проявлением слабости, как бы говорящей о том, что старший помощник не испытывает непоколебимой уверенности в том, что генерал безропотно и скрупулезно выполнит все пункты безоговорочной капитуляции и вынужден интересоваться тем, как идут дела по сбору репараций, он набрал генерала. Ответили быстро, что было хорошо, но голос был незнакомым, что было плохо.

- Слушаю! - доложил незнакомец.

- Борис Васильевич? - подпустил недоумения в голосе старший помощник, как бы не понимая, с чего бы это вдруг со знакомого номера, по которому звонил не единожды в день и с которого звонили ему, и принадлежащего доброму приятелю, если не закадычному другу, вдруг отвечает чужой голос.

- Кто его спрашивает? - продолжил допытываться незнакомец. А в том, что это не генерал не оставалось никаких сомнений. И это было плохо - вряд ли человек доверит свой телефон кому-либо, если в состоянии держать его в руках. Тем более, такой человек, как начальник Первого Главного Управления МВД.

Отдавать инициативу и действовать под диктовку оппонента Денис не собирался, а учитывая то обстоятельство, что терять ему было нечего, а прояснить судьбу генерала требовалось непременно, он резко поменял тактику разговора:

- Представьтесь! - рявкнул он начальственным голосом. - И доложите, почему у вас в руках телефон генерал-лейтенанта!?! - таким кунштюком старший помощник хотел довести до сведения собеседника, что во-первых - хорошо осведомлен о высоком социальном статусе абонента, которому позвонил; во-вторых - осведомившись о нем изначально, как о Борисе Васильевиче, а не господине... или товарище? - хрен их разберет, как правильно, генерал-лейтенанте, Денис показал, что и сам человек непростой - из присматривающих, если вообще не из владеющих; и в-третьих - раз рявкает, значит имеет право и надо отвечать по существу, а то, как бы хуже не было!

Собеседник попался старшему помощнику толковый - с понятием, который и соображал быстро и правильно реагировал - видать поднаторел в аппаратных играх, поэтому он мигом перестал интересоваться личностью Дениса - ну, на фиг - как бы себе дороже такой интерес не вышел, а четко и по существу отрапортовал:

- У аппарата майор Визанцев. Генерал-лейтенант ответить не может, потому что лежит в реанимации, в коме.

- Что с ним!? - резко спросил старший помощник.

- Обширный инсульт.

... блядь... блядь... блядь...

- Он в сознании?

- Никак нет.

- Прогнозы врачей?

- Пессимистические... - немного помявшись, доложил майор. Отчитавшись, он хотел было перейти к установлению личности собеседника, но тот уже повесил трубку.

"Соскочил-таки, сук-ка!" - с нарастающей злостью подумал Денис.

"В беспамятство спрятался, сволочь!" - вторил ему внутренний голос.

И старший помощник и его главный, можно сказать - естественный союзник, вроде как Англия для США, были сильно раздосадованы тем обстоятельством, что Борис Васильевич сумел ускользнуть из их цепких лапок, практически, безнаказанным. Что с ним делать они еще не придумали - не до того было, но в любом случае так легко бы он не отделался...

Однако, с чего они решили, что генерал пребывал в счастливом забытьи? Кто им об этом сказал? Почему они исключали вариант, что для Бориса Васильевича не открыли филиал ада на Земле, в котором он каждое мгновение, отрезанный от внешнего мира прочнее, чем узник какого-нибудь "Белого лебедя", или "Алькатраса", не имеющий возможности хоть как-то связаться с этим внешним миром, не корчится от осознания, что дни его любимой жены и дочери сочтены. Что именно из-за него Верочка умрет молодой, проклиная его имя, а Ниночка - вообще ребенком.