Александра Плен - Ария

Сзади негромко пискнула герра Динара. Да и я непроизвольно сжалась от страха, представив толщу гранита над нами. И только когда гнетущий мрак прорезал вспыхнувший впереди яркий луч дневного света, смогла расслабиться.

– Почему все едут через новый тоннель? – поинтересовалась я, когда мы остановились, пропуская обоз с боеприпасами. – Есть же еще один тоннель, старый. Твой отец и дед построили его еще пятьдесят лет назад.

– Он закрыт, – ответил Дарий, вновь разгоняя паромобиль, – после землетрясения скала пошла трещинами, и мы боимся обвала.

Несколько раз мы останавливались на постоялых дворах в небольших поселках, разбросанных по дороге. Я успевала лишь освежиться в обшарпанных дамских комнатах и быстро перекусить бутербродами. Нескончаемым потоком в сторону фронта шли обозы, пешие ополченцы, ехали всадники. Мы обгоняли груженые пушками и оружием телеги, длинные вереницы навьюченных продуктами мулов. Обратно же тоненькой струйкой тек ручеек раненых. Самые тяжелые ехали на телегах, остальные шли пешком. После того, как я случайно встретилась глазами с одноногим солдатом, хромающим на костылях, для которого не нашлось места в повозке, я решила больше не смотреть по сторонам – столько презрения и боли было в его взгляде. Наверное, со стороны мы казались расфуфыренными вельможами, которым стало скучно в столице, и они решили поиграть в войну.

Солнце давно зашло, когда я увидела впереди длинную, растянувшуюся на многие мили, ленту огней. Второй фронт. Наконец. Признаться, я страшно устала от пыли, тряски и грохота паромобиля, единственным желанием было упасть на что-то горизонтальное и отключиться.

Машину Дария здесь знали. Солдаты, стоящие в карауле, пропустили ее беспрепятственно, даже не проверив, кто в ней сидит. Мы въехали в лагерь, немного проехали по центральной дороге и остановились на площади перед длинной деревянной казармой.

Услышав шум от паромобиля, из двери вышел мужчина в форме. Я сама открыла дверцу, не дожидаясь, пока Дарий обойдет и поможет мне.

– Герр Канде, – произнес друг с улыбкой, – позвольте вам представить арию Денизу Крей, королевского мага и мою близкую подругу.

– Ария, – поклонился вояка, крепко пожимая мне руку, – вы очень вовремя.

– Почему? – я подошла ближе.

Лицо полковника было обветренным и усталым. Уголки глаз рассекали глубокие морщины. Но взгляд был пристальным и цепким, словно он уже примерялся, прикидывая, чем может быть полезна мелкая пигалица в роскошном платье.

– Потому что мы сегодня из второго фронта превратились в первый.

– Что? – не поняла сразу я, но через мгновенье до меня дошло.

– Вчера первый фронт смело огненным дождем, – сквозь зубы процедил полковник, – случилось то же, что и две недели назад у деревни Атирас. Рано утром сверху в нашу сторону поплыла плоская телега, с которой посыпались бомбы. Сражение закончилось, не успев начаться. До нас добралась всего пару сотен бойцов, остальные…

Я пораженно ахнула.

– У фракрийцев есть дирижабли? Но ведь даже мы еще тестируем пробные образцы, а они уже создали действующую модель?

– Не знаю, выжившие рассказывали, что не заметили ничего, чтобы могло поднять такую махину в воздух. Ни пузыря, ни чего-то другого.

– Странно, – растерянно произнесла я, задумчиво покусывая губы.

– Как бы там ни было, обсудим завтра, как вы сможете или не сможете помочь, – подвел итог полковник, – а сейчас нужно отдохнуть. Для вас, ария Крей, я освободил свою палатку, – мужчина кивнул вправо на большой темный купол из плотной ткани, – сам буду ночевать в казармах. Дарий разместится со мной. Сейчас после того, как к нам присоединились бойцы первого фронта, мест не хватает. Солдаты спят под открытым небом.

Я рассеянно кивнула. У меня сложилось стойкое впечатление, что полковник не слишком верит в нашу магическую помощь. Особенно от меня.

Вдруг сзади до нас донесся радостный возглас Зорга.

– Тор! Какими судьбами?!

Знакомое имя ударило в лоб, словно таран, оглушая и почти сбивая с ног. Задержав дыхание и стараясь унять вдруг заколотившееся сердце, я недоверчиво обернулась. Хорн жал руку Зоргу, но смотрел на меня, пристально, сузив глаза, так, что мне стало не по себе. Я не видела его почти год, с того самого момента, как пьяного, брыкающегося и бранящегося ария утаскивали прочь телохранители Эдварда. Он стал выглядеть старше. Может быть, из-за трехдневной щетины на подбородке или отросших волос, собранных сзади в хвост, а не уложенных в салоне. Или из-за простой солдатской формы темно-серого цвета. А, может, потому что в его теперешнем взгляде не было того сытого холеного самодовольства, самоуверенности и наглости, которые он источал раньше?