Евгений Южин - Феникс

— Орден считает эти предложения равновесными? У меня есть сомнения, и я хотел бы обсудить это со своей семьей, прежде чем принимать решение. — Я, что называется, лепил горбатого. — Да и почему я должен мстить Ордену? Не кажется ли вам, что кто-то путает почтенную организацию и свою личную шкуру?

Гостья одобрительно кивнула.

— Именно. Значительная часть сестер ничего не знала о действиях некоторых. И теперь, независимо от отношения к вам как к элю, не понимает, почему должна отвечать за чужие грехи.

На этот раз кивнул я.

— Ага. Те, кто меня ненавидит, но не убивал, не хотят сейчас отвечать за остальных. Они хотят сначала попробовать, а потом уже отвечать.

— Зачем вы так, Илия? Часть сестер вообще воспринимает вас как посланца богов. Они готовы сами умирать ради ваших непонятных целей.

— Не надо за меня умирать! — морщась, прервал я.

Сестра Ир не обратила никакого внимания на мой возглас.

— Речь не о том. Часть из нас не хочет, чтобы вы соглашались на эту сделку. И хочет, чтобы вы об этом знали. — Монашка внимательно смотрела на меня.

— Думаю, что я вас прекрасно понял. Сделка в любом случае не состоялась бы без моей семьи. Вы же это понимаете? Так что можете передать, что я вас услышал и пока не готов обсуждать первоначальное предложение. Такой ответ вас устроит?

Монашка откинулась на скамье, чем-то недовольная. Немного подумала — я ее не торопил — и вновь наклонилась, чтобы продолжить, когда позади раздался какой-то шум. Мы обернулись.

Среди эскорта посланницы обнаружился незнакомый мужчина в одежде моряка. Длинная посмотрела в нашу сторону, ее взгляд оцарапал мое лицо злобой, что-то сказала своей напарнице и быстро зашагала к нам.

— Что-то случилось, — объявила очевидное моя собеседница и вышла из беседки.

Я тоже поднялся, но остался позади, рассматривая неясную суету и спешку в свите посланницы. Длинная что-то объясняла сестре Ир, но расслышать из-за ветра ее слова было невозможно — монашка знала, что делала, когда предложила использовать для переговоров на первый взгляд довольно неуютное место. Наконец, Ир кивнула, всмотрелась куда-то в море, потом вернулась в беседку.

— Я очень сожалею, эль Илия, что вынуждена прервать нашу встречу. В любом случае, надеюсь, вы поняли главное, что я собиралась вам сообщить. — Она оглянулась на Длинную, по-прежнему стоявшую неподалеку. — Пожалуйста, не принимайте поспешных решений. Надеюсь, что мы сможем уладить любое недопонимание через переговоры.

— Может быть, вы объясните причину такой спешки? Мы, по сути, еще и не начинали говорить. Вы проделали неблизкий путь, но так ничего нового и не сообщили. Что происходит?

Монашка замялась, вновь посмотрела на море, повернулась ко мне.

— Ну, я думаю, вы догадываетесь. Мы не рассчитывали, что ваша супруга будет здесь, а она оказалась необыкновенно стремительна. По ряду причин — вы их знаете — наша встреча сейчас невозможна. Ана публично поклялась сжечь монастырь. И мы вынуждены, — она всмотрелась в тень моего капюшона, — отнестись к этому предельно серьезно.

Я оглянулся. Неподалеку мялась на ветру Длинная, не сводя с меня ненавидящего взгляда, чуть дальше стояла Короткая в сопровождении уже виденного мною матроса, на заднем плане у начала длинной лестницы, ведущей к причалам внизу, застыл мрачный Сурхил. Заметив мой взгляд, он замахал рукой, что-то показывая. Если бы не слова гостьи, я бы ни за что не догадался, что происходит и что могут значить эти ужимки начальника охраны. Откуда все эти люди знают о прибытии супруги?

— Хорошо. Не буду настаивать. Предлагаю вернуться к этому разговору позже, если вы не возражаете, — дипломатично ответил я, уже погруженный в неожиданную новость. Интересно же увидеть женщину — заметьте, необыкновенно красивую, если судить по снимкам в планшете, — которая, по уверению окружающих, моя жена и мать моего ребенка.

— Прекрасно. Приятно было познакомиться, эль Илия.

— Мне тоже. Благополучного вам возвращения, сестра Ир.

Гостья, не говоря больше ни слова, быстро зашагала, что-то бросив на ходу Длинной, к лестнице. Я отвернулся, рассматривая залив внизу и длинный утес противоположного берега, скрывавший подходы с севера. В этот момент острое жесткое жало, похожее по ощущениям на выстрел, ударило меня в затылок.

Тело охватил невыносимый жар, странно сочетающийся с трясучим ознобом, заставившим встать торчком несуществующие волосы на руках. Меня затрясло в буквальном смысле этого слова, я медленно повернулся, чтобы обнаружить рухнувшую Длинную, стоящую над ней с искаженным лицом сестру Ир и бегущую к нам Короткую. Терпеть невыносимую лихорадку стало совершенно невозможно, и я, толком не осознавая, что делаю, сбросил липкое возбуждение в сторону темно-синей воды залива, чтобы с немалым удивлением уставиться на последствия этого действа. Воздух на всем протяжении пятидесятиметрового отрезка до поверхности моря исказился, ломая очертания скал напротив, и уперся в могучий фонтан воды, выстреливший с оглушительным хлопком из безмятежного залива. Я ошалело следил, как сыпется вниз в центр расширяющегося кипящего круга взлетевшая вода, как что-то кричат внизу люди на палубе орденского судна, как несется стремглав вниз по береговой лестнице матрос гостей.