Евгений Южин - Феникс

Ночь была темная. Облака, набежавшие с океана, закрыли звездное небо. Город уже утих — не гуляли подвыпившие компании, не переливался бегущими огнями хорошо видимый сверху речной порт. Лишь городская стража, легко определяемая по характерному свету магических светильников, вычерчивала замысловатые маршруты на потемневших проходах между домами. Три широких кривоватых аллеи, почти настоящие улицы — редкость для Мау — вели от порта сквозь живую темную ткань столицы куда-то прочь, во тьму. Ровным рядом бусин на черном бархате обозначал себя единственный здесь мост через великую реку, отвечавшую ему цепочкой дрожащих отсветов. Да еще по одной из аллей медленно полз запоздавший караван повозок. Все. Темно и тихо. Больше шума доносилось со двора интерната, чем с простора огромного города, — какие-то возгласы, обрывки разговоров, стуки дверей.

Девушки молча стояли в темноте, наслаждаясь этой тишиной, когда внизу скрипнула дверь, ведущая наверх. Интересно, кто бы это мог быть?

Нежданная гостья не торопясь поднялась по узкому проходу и повисла светлым, перехваченным по талии полосой тьмы силуэтом над чернотой крыши, помедлила пару мгновений — девушек коснулось движение искусства сильной скелле, и они узнали ее. Куратор!

— Вас нетрудно найти, — вместо приветствия объявила гостья.

— Добрый вечер, — синхронно поклонились подруги, ощущая некоторое возбуждение. Куратор никогда не приходила просто так — раз она появилась, да еще и в такое время, значит, у нее есть веские причины. И причины эти, скорее всего, так или иначе связаны с неразберихой, царящей последнее время.

— Добрый, — согласился силуэт и не спеша приблизился к парапету, всматриваясь в далекую цепь огней на мосту.

Девушки замерли. Несколько дней они тщетно пытались отыскать эту скелле. Они были переполнены вопросами, но именно сейчас понимали, что время для них не пришло. Если они понадобились, то куратор сама все расскажет.

Впрочем, их ожидания оправдались лишь отчасти. Благородная Орост, как звали скелле, повернулась к подругам.

— Занятия на завтра для вас двоих отменяются. По распоряжению Ордена из всех групп выпускников выделяются по паре самых сильных студенток. Завтра вы будете сопровождать меня в городе и делать то, что вам велят.

— И что нам велят? — машинально спросила Фар.

— После завтрака отправляйтесь в порт на набережную и ждите меня там около главной лестницы.

На несколько мгновений повисла пауза, которую с непонятным вздохом разорвала сама Орост:

— Вопросы?

— Куратор, что происходит? — вмешалась Онора, забыв об этикете.

Орост отвернулась, разглядывая темноту, поводила рукой по парапету, как будто смахивая с него невидимую пыль.

— Не знаю. — Немного помолчала и добавила: — Завтра кто-то важный для сестер прибывает в город. Кто — так и не удалось выяснить. Нас используют как усиление. Мы должны будем следить за порядком и пресекать.

— Чего пресекать? — почти хором вырвалось у девушек.

— Чего скажут, то и будем! — с какой-то злостью ответила скелле. — Я сама толком не знаю. Скажу вам так: без меня вообще ничего не делайте. Даже если какая-нибудь скелле велит вам — не делайте. За вас я отвечаю, а не эти сбрендившие сестры!

Было ясно, что говорит она сейчас о монашках. Давнее недовольство и даже иногда противостояние, которое существовало между теми и обычными скелле, прорвалось наружу, но Орост не стала себя одергивать — видимо, источником всего непонятного был именно монастырь, который категорически не желал посвящать в суть происходящего обычных членов Ордена, одновременно безжалостно руша во имя неясных целей привычный уклад жизни последних.

Повисшая после слов куратора тишина была вновь прервана Онорой:

— Но что-то же они объясняют? Не просто же так говорят: идите, мол, гулять по набережной.

— Все, девочки. Отправляйтесь спать. Завтра все узнаем. Повторюсь только еще раз: ни во что не лезьте без меня!

— Да во что лезть?! Мы что, городскую стражу подменять должны?

Куратор дернула головой — должно быть, поморщилась, но в темноте этого не было видно.

— Причем тут стража — люди не наше дело. Что они вам? Главное — никого из благородных не зацепить, а так хоть всех там положите, чтобы не мешались.

— Так серьезно? — вырвалось у Фар, почему-то ощутившей подзабытый уже страх.

— Не знаю. Надеюсь, что нет. Но сестры, которые знают, что происходит, боятся до ужаса. Но не говорят. Мы для них как прислуга! — вновь со сдерживаемой злобой из Орост вырвалось что-то внутреннее.