Ольга Янышева - Владычицу звали? [litres]

– Малышка, мне очень жаль… – Ригвальд гладил меня по спине, крепко сжимая в объятьях.

Купол пал, канув в небытие, как и часть души каждого из нас. Мама без сознания лежала на траве, над ней склонился папа, лицо которого исказила гримаса боли. Маска ужаса застыла на лицах Вальгарда и бабушки. Сигвальд стоял нахмуренный, как и все его демоны.

«Оля! Тебе надо взять себя в руки, иначе смерть Михаила будет напрасная. И не единственная», – потребовал Лилерий твердым тоном.

Меня будто окатили ведром ледяной воды.

«Да… Я и так сегодня потеряла слишком много, мне надо спасти Рига! – С маниакальным блеском в глазах я резко выскользнула из объятий любимого. – Если я потеряю и его… я не смогу дальше жить. Я не сильная… Я настоящая слабачка! Это мне и остальным сейчас доказала смерть брата. Это моя вина! Почему я не приняла удар на себя?! Почему позволила Мише снять купол, который его испепелил?!»

В эту минуту я увидела веселящегося кузена, и меня захлестнула волна ненависти.

«Это животное смеет насмехаться над чужими муками и болью?! Да как он смеет?! Я его убью!»

Но как только я собралась сделать шаг в сторону этого чудовища, меня перехватил Риг и прокричал:

– Сигвальд! Вот твоя семья. Пора состояться обмену!

Правитель демонов, весь бледный, кивнул и протянул племяннику проклятущий сосуд.

Все дальнейшее произошло за доли секунды. Ромкан-младший кинул в сторону Ригвальда и правителя демонов какую-то монетку, которая, упав, взорвалась с огромной мощью.

Раньше я никогда не задумывалась, что бывает с человеком, когда его оглушает ударной волной. Мне казалось, что это все нереально, просто очередной трюк в фильме о войне. Я даже подумать не могла, что придется прочувствовать это состояние на собственном опыте.

В ушах стоял такой звон, который бывает только перед обмороком. Я плохо слышала, что происходит вокруг, но видела, как окружающих разметало в разные стороны. Из-за начавшейся суеты я поначалу растерялась. Было много пострадавших, Сигвальд вообще был смертельно ранен, по крайней мере, на первый взгляд. Не теряя времени, я посмотрела в сторону мужа, лежавшего возле…

«О господи! Это же осколки сосуда! Не может быть!»

Я поторопилась подняться и, спотыкаясь, побежала в его сторону.

Риг лежал на земле, и на его лице отразилась мука боли, которая сразу же отозвалась у меня в груди резким жжением.

«Нет… Нет-нет-нет!!!»

Я отказывалась верить в происходящее, просто не хотела!

Мне оставалось совсем чуть-чуть, когда Ригвальд зашевелил губами: «Живи…» – я ничего не могла услышать, просто прочитала по губам.

Потом любимый указал на меня пальцем, слабо взмахнул им, и подо мной образовался портал, который не позволил прикоснуться к мужу, быстро затягивая меня в черную дымку, такую же черную, как моя душа.

Когда меня выкинуло на диван гостиной, я даже не сразу поняла, куда попала и где нахожусь. Вроде все знакомо, но все это принадлежало как будто не мне, а другой девушке Оле, которая была счастлива и любима. Сейчас я чувствовала себя совершенно разбитой и пустой. Боль исчезла сразу, как только я отдалилась от истинного, но сейчас мне было совершенно плевать на физическое состояние тела. Моя душа разрывалась на части, принося такую боль, какая и не снилась ни при одной травме. У меня не было слез, я просто сидела в шоке, не имея возможности вздохнуть.

«Господи! За что ты так со мной?»

Бабушка всегда меня предостерегала, что обращаться с такими вопросами к мирозданию опасно, но я никогда никого не слушалась, поступая как левая пятка пожелает. И вот к чему все привело!

– Глупая трусиха!!! – закричала я и стала разносить комнату, кидая в стену все, что попадалось на глаза. И только когда я швырнула в плоский телевизор вазочку с конфетами, разбив и то и другое, до меня дошло, что я не на острове, а в академии.

«Я могу вернуться!!!»

Но не успела я вызвать портал, как распахнулась золотая дверь, которая никогда до этого не открывалась.

«Да какая разница! Я должна вернуться к Ригу!»

И только я взмахнула рукой, как меня потащило в сторону двери и зашвырнуло в цветущий парк, где я заметила статуи, которые были мне давно знакомы. Внезапно передо мной возникла голограмма Миши в последние минуты жизни:

– …не так я представлял встречу с родителем…

Мишка мне подмигнул, а затем…

Я резко отвернулась, не желая еще раз видеть смерть брата. Перед глазами встал образ лежащего мужа, который с болью в глазах многократно шептал: