Лекси Райан - Эти лживые клятвы [litres]

– Я держу их здесь, чтобы почтить их память.

Я поворачиваюсь в темноте. Позади меня стоит Финн, рядом с ним плывет шар света, бросающий свет на это преступно красивое лицо. Эти лживые уста. Эти обманчивые серебристые глаза.

– Ты все-таки собираешься попросить меня заключить с тобой узы? Или тебе не хватит смелости взять корону, хотя ты и твои друзья склоняли меня отдать ее тебе.

Он прислоняется плечом к каменной стене и закрывает глаза, как будто очень, очень устал.

– Значит, ты все знаешь?

– Я знаю, что ты планировал убить меня еще тогда, когда пригласил меня на танец, – я не могу скрыть боль в своем голосе. – Все, что ты сделал, чтобы завоевать меня, ты сделал ради короны – чтобы я заключила с тобой узы и корона точно досталась бы тебе.

Он выпрямляется и в отчаянии проводит руками по волосам.

– Я не могу решить проблемы моего двора, будучи в изгнании.

У меня дрожат руки, но я не боюсь. Мне… больно. Мой взгляд скользит по ряду гробов, и комната вокруг меня начинает качаться. Я прижимаю руку к животу и чувствую липкое тепло крови Мордеуса. И моей крови, все еще сочащейся из неглубокой раны, оставленной его кинжалом.

– И пока ты манипулировал мной, ты убивал всех этих невинных людей, потому что верил, что твоя жизнь важнее их.

Я поворачиваюсь к нему, но он даже не думает отрицать мои слова. На его лице маска покорности, его серебристые глаза блестят от печали. Нет, не печали. А того, что он хочет мне показать. Я не позволю собой манипулировать. Хватит.

Я с трудом сглатываю, но это не помогает заглушить боль в груди.

– Их всех убил ты?

– Нет, но многих, – он подходит к первому гробу и осторожно прижимает кончики пальцев к стеклу, рассматривая лежащую в нем женщину. – Слишком многих.

– Ты знаешь их имена?

– Всех до единого.

Я киваю на гроб, на котором покоятся его руки, на том, в котором лежит невеста.

– Кто это?

– Ее звали Изабель, – его голос срывается. Он поднимает голову и смотрит мне в глаза.

Я помню, как спрашивала его об Изабель – о том, кто она такая, что с ней случилось. Я помню боль в его глазах, когда он отвечал: «Она была смертной».

– Ты убил ее, – шепчу я. – Убил свою суженую.

– Да. – Трудно ненавидеть его, когда он так сломлен, но благодаря фактам это делать проще. Он не тот мужчина, каким я начинала его считать.

– Король мертв, – говорю я. Я хочу, чтобы он знал, на что я способна – что мной не так легко манипулировать или одолеть. Я сама хочу это знать.

– Я знаю.

Я вытаскиваю кинжал из ножен на бедре, но держу его в тени на ладони.

– Я убила его.

– Я знаю. Он недооценил тебя с самого начала. Но твоя мать – нет.

Я вспоминаю ее улыбку.

– Не говори о моей матери.

Мои глаза горят. Я не могу думать об этом. Последние девять лет я так злилась на нее за то, что она нас бросила. Я не могу думать о том гневе, который она не заслуживает. О том, чем она пожертвовала ради меня. Еще нет.

– Я могла бы простить тебе обман, но это? – я провожу рукой в сторону гробов. – Я всю жизнь прожила в мире, в котором считалось, что людей можно купить и использовать. Я никогда не передам корону тому, кто является частью этой проблемы.

Его челюсть дергается, когда он скользит взглядом по мне.

– Тогда ты должна воспользоваться кинжалом, который прячешь в руке, и убить меня. Потому что, пока я жив, у меня есть обязательства перед моим народом. Так что, пока я жив, я буду бороться за корону, которая сейчас у тебя на голове.

Я дрожащей рукой сжимаю кинжал. Если я убью его, это не вернет к жизни всех этих людей. Но в мире станет на одного фейри, отнимающего невинные жизни, меньше.

Я делаю шаг вперед, но он не двигается.

Он собирается драться со мной или просто позволит мне его прикончить?

Я ему доверяла.

И я предала Себастьяна. Да, я сделала это ради сестры, но и ради Финна тоже. Ради его королевства. Ради того, чтобы у него был шанс вернуть себе трон.

Я пытаюсь перехватить кинжал, чтобы правильно нанести удар, но не могу. Мои пальцы отказываются сжиматься. Поэтому я бегу. Я нахожу лестницу и бегу вверх. Выше и выше… Я чувствую, что он провожает меня взглядом, но не бежит за мной вслед. Мои легкие и ноги горят, но я поднимаюсь не только потому, что хочу оказаться снаружи. Я поднимаюсь, пока не вдыхаю свежий дневной воздух и не вижу выглядывающие из-за двери лучи солнечного света. Я выползаю на солнечный свет и падаю на ковер из сосновых иголок на поляне. Я не могу отдышаться. И дело не только в том, что сердце бешено колотится у меня в груди. И не в том, что начинают болеть укус змеи и рана в животе.