Наталья Мазуркевич - Три глотка волшебного напитка [litres]

– Прошу, – не делая попыток прикоснуться, указал в сторону появившегося в комнате обеденного стола жрец. – Считайте это моими скромными извинениями за инцидент.

– Тогда я предпочту не принимать ваши извинения вместе с ужином, – с трудом пересилив голод, сообщила я, делая шаг назад.

– Ваше право, – пожал плечами Верховный, усаживаясь на один из двух стоявших у стола стульев. Расправил салфетку, выбрал приборы. Казалось, ему вовсе нет дела до застывшей в нерешительности меня.

– Чего вы добиваетесь?

Я не выдержала первой, игнорируя этикет и забираясь на стул с ногами. Раз уж не удалось поесть, хоть испорчу кому-нибудь аппетит. Правда, этого кого-то мое попрание приличий не смутило. Напротив, он лишь усмехнулся, словно получая очередное подтверждение своим догадкам.

– Вашего любопытства? – предположил жрец.

– Мне любопытно.

– Польщен, – с признательностью кивнул Верховный и отправил кусочек жаркого в рот. Тщательно пережевал и ухватил вилкой листик салата. Перехватил мой полный недоумения взгляд и продолжил трапезу, будто и не он пару минут назад сделал все, чтобы остаться со мной наедине.

Сжав зубы, я молча наблюдала за выверенными движениями вилки, периодически сглатывая, когда во рту образовывалось чересчур уж много слюны. Желудок противно заныл, но разделить трапезу с мужчиной значило принять его извинения, а прощать его было неправильно.

– Десерт? – предложил Шаон, рисуя руну вызова. – Что ж, и я не буду, – не дождавшись от меня ответа, стер незавершенный рисунок жрец. – Алери, вы позволите обращаться к вам по имени? – Я молча кивнула, чем вызвала у мужчины лукавую улыбку. – В таком случае вас не затруднит представиться?

– Шериан, – повторила я, но пальцы непроизвольно сжались сильнее, впечатывая ногти прямо в кожу.

– Это не ваше имя, – печально заметил собеседник. – Нехорошо обманывать, дитя света.

Я поморщилась от обращения, отчего глаза жреца довольно блеснули и, казалось, часть морщин поспешила исчезнуть. Но так ведь не бывает с людьми? То волосы темнеют, теперь морщины исчезают… Что с ним вообще творится? Я прищурилась, пытаясь разглядеть ауру жреца, но увидела лишь сплошной серый кокон. Верховный погрозил мне пальцем, намекая на бесплодность дальнейших попыток.

– Я не дитя света, и вы это уже знаете, – с досадой поправила я. – И не нужно меня дразнить, чтобы что-то вызнать.

– Вы готовы откровенно ответить на мои вопросы?

– Только ли вам?

– Могу дать слово, что ваши откровения останутся со мной, если иного не потребует мой бог.

– Что ж. – Я сделала вид, что задумалась. Ситуация выходила премерзкой: рано или поздно проблема Ардена решится, и тогда мне придется худо. Едва ли, потеряв свою ценность, я смогу рассчитывать на сострадание и понимание, а вот на допрос с пристрастием… И даже учитывая все обстоятельства, я не была уверена, что смогу сбежать. Здесь не моя вотчина, и лишних сил мне никто не одолжит. Но имя… имя значило слишком много. Так много, что получи его не тот человек – а Верховный производил именно такое впечатление, – и о допросной останется только мечтать. – Нет, я ничего не скажу.

Вопреки всему, мой отказ не вызвал у собеседника гнева или досады. Напротив, уголки его губ тронула мимолетная улыбка.

– Полагаю, я найду его в реестре, – кивнул своим мыслям жрец, поднимаясь из-за стола.

– В реестре торговцев Триера – несомненно, – подтвердила я, но он лишь головой покачал, давая понять, что сбить его с толку не удастся. – Зачем вам это? Едва ли храм испытывает недостаток в жрецах.

– Не испытывает, – согласился Верховный. – Служить Кардалису хотели бы многие.

– Но не я.

– Не вы, – охотно подтвердил жрец. – Но храм мог бы стать вашим новым домом. Не пришлось бы скитаться, пытаясь найти свое место в новом мире, копить по крупицам силу, бояться, что вот-вот исчезнешь… Подумайте над моим предложением, Шериан , подумайте. Я буду ждать ваш положительный ответ.

– Зачем вам все это?

Слова жреца били наотмашь. Он обещал то, чего я так хотела. Но цена, которую придется заплатить за спокойствие… Я не готова была столько платить.

– Храм – не единственная моя забота, – заметил Верховный, подходя ближе и практически склоняясь надо мной, отчего я ощутила дикую потребность отшатнуться, но могла бы разве что уронить стул назад. – Но я был бы рад видеть вас в нем. Не прощаюсь.

Он выпрямился и, коротко кивнув, вышел. Я же осталась сидеть в одиночестве, безразлично глядя, как остывают нетронутые мной блюда. Аппетит исчез, будто его и вовсе не было.