Наталья Мазуркевич - Три глотка волшебного напитка [litres]

Заходить в залитую солнечным светом комнату не хотелось. Доносившиеся до моего слуха нервные заверения в вечной преданности больше походили на предсмертные стоны. Господин Берт елозил на стуле, как уж на сковороде, то судорожно оправляя манжеты, то склоняя голову. За его столом стоимостью в неплохой дом сидел уже видимый мною обладатель добротных сапог. Серебряные набойки кокетливо блестели, подсказывая мне, кто здесь главный.

Заметив открывшуюся дверь, мужчина оторвался от мэра, взглядом приказывая ему замолчать, и перевел все внимание на меня. Усмехнулся и жестом предложил войти и усаживаться в свободное кресло. Господин Берт при виде меня закашлялся.

– Я приказал собрать всех жрецов на первом этаже, – отчитался Эрвин, подталкивая меня вперед.

– Нашли всех? – быстро уточнил Страх и Ужас, переполошивший весь город.

– Да. Девяносто семь культов, почти полторы сотни жрецов. Несмотря на предпринятые господином мэром попытки, взяты под стражу Каспар Серт и Дарвенстоун Гриен, – произнося эти имена, Эрвин поморщился, а слушавший доклад мужчина скривился.

– Вы же понимаете, – ласково улыбнулся обладатель дорогих сапог, награждая господина Берта убийственным взглядом, – что за сокрытие этих двоих вас ждет уже не каторга?

Мэр сглотнул. Даже я, проникшись моментом, сделала шаг назад, не желая попадать в поле зрения обозленного лорда. На меньшее он не тянул. Светлая кожа без намека на веснушки. Гладковыбритое, едва ли ранее, чем пару часов назад, овальное лицо с четко очерченными скулами. Тонкий шрам, пересекавший правую бровь. Белые, как падающий снег, волосы, собранные в хвост на затылке. Сильный маг, чистая кровь, как любили говорить люди, но мне обладателей таких светлых волос еще видеть не доводилось. Везло, не иначе.

– Пощадите, – прохрипел Берт, падая на колени. Вряд ли он ушибся, высокий ворс дорогого парского ковра смягчил удар. – Что угодно сделаю! – голос мэра сорвался на визг, отчего на высоком лбу его собеседника обозначились недовольные морщины.

– Сделаете, – согласился мужчина и позвал: – Саер, убери пока его.

Проявившийся за спиной у мэра мужчина в темной форме без знаков отличия стал для меня сюрпризом. Положив руку на плечо господину Берту, ежесекундно вздрагивавшему от безудержных рыданий, Саер вздернул его на ноги и вывел из кабинета.

Проследив за их уходом, нынешний вершитель судеб всего народонаселения Триера сосредоточил все внимание на мне. Признаться, под его пристальным взглядом становилось не по себе. Наверное, так и холод пробирал до самых костей, заставляя ежиться, терять последние остатки самообладания. Ноги сами подогнулись, роняя меня в кресло. Хорошо еще – дойти успела. Видимой мягкостью ковра я не обольщалась: мэру же не помогло.

– Валиар, разве это необходимо? – голос Эрвина буквально разрезал тишину. Он говорил негромко, но каждое его слово набатом отдавалось в моей голове. – Тебе еще местных жрецов стращать.

– Я помню, – спокойно заверил блондин, вставая на ноги и разминаясь.

Я облегченно выдохнула, отчего удостоилась снисходительной улыбки.

– Нашел свое чучело. Хотя отмытая, она не производит столь жалкого впечатления.

Я кивнула, полностью согласная с наблюдением лорда. Заметив мое одобрение, тот хмыкнул.

– Итак, радость наша разговорчивая, на что еще пожалуешься? Как видишь, и на господина Берта управа нашлась.

Он вновь уселся в начальственное кресло. Провел тонкими пальцами по краю столешницы, повторяя рисунок золотой вязи. Я промолчала: эра Берта и без того уходила в прошлое. С первого этажа донеслось сдавленное «ой» и звук падающего тела. Понятно, зрителей уже успели собрать, ожидают лишь высокое начальство с объявлением.

– Молчишь? Неужели и узнать ничего не хочется?

– Хочется, – согласилась я и, подталкиваемая поощрительной улыбкой лорда, добавила: – Но вы и так все расскажете. Сказали же, всех жрецов собираете внизу. А всех – значит, и меня тоже. Учетный номер восемьдесят три.

Валиар глянул куда-то поверх моей головы. Поморщился, видно, увиденное ему не понравилось, и распорядился:

– Эрвин, выйди.

– Валиар, я бы тебя просил…

– Я учту, – пообещал тот, откидываясь на спинку. – Если девчонка – простая обманщица, как большинство этих проходимцев, заберешь и меру ответственности сам установишь. Хоть медяк, хоть каторга, на твое усмотрение. И делай с ней, что пожелаешь, никто и слова не скажет. Об одном прошу – не таскай ее к матери, она не оценит.