Наталья Мазуркевич - Три глотка волшебного напитка [litres]

– Отпущенная мне неделя подходит к концу. Три года надежд. Три года ожидания…

«Так мало…»

– Я буду ждать тебя. Сколько потребуется.

Мне было жаль печального гостя, делившегося самым сокровенным с эхом. Ветер коснулся белых волос мужчины, поднял ему короткую челку, отчего посетитель стал похож на ежа.

– Надеюсь, это твои проделки, – горько усмехнулся гость, приглаживая волосы и поднимаясь.

«Мои!»

Гордое признание отозвалось порывистым свистом. А камень, на котором я сидела, потеплел еще сильнее, согревая мой ветер. Я бросилась было за уходящим гостем, желая проводить его до дома, самого близкого к холму, но дверь захлопнулась прямо передо мной.

А после завыл волк, призывая меня в свидетели своей охоты. И я ушла.

Следующим утром дом у храма опустел. Исчез и менявший цвет волос человек, словно и не мое присутствие было главным в его жизни. Оставил открытыми двери, распахнул окна и последовал вслед за мрачным обитателем дома у холма.

Они больше не вернулись.

Но дом не пустовал долго. Уже к вечеру у него появилась новая хозяйка. Темноволосая девушка взбежала по резным ступенькам, затопила очаг, закуталась в плед и, глядя на огонь, принялась рассказывать.

Мне нравились ее сказки. Нравились наши посиделки, хоть меня и обижало, что она напрочь игнорировала мое присутствие. Ничто ее не пронимало: ни сброшенные на пол резные статуэтки, оставшиеся от предыдущего хозяина дома, ни звон кухонной утвари, ни разлитое молоко – настоящий жест отчаяния.

Она не желала замечать моего присутствия. Не боялась ни буйства ветра, ни подброшенных ей мышей. А мне настолько хотелось поставить ее на место, заставить видеть себя… но безуспешно. И я ушла. Перестала приходить, перестала появляться в поселении. Ночами просиживала в каменном доме, на теплом камне, наедине с молчаливой девой. Она казалась мне брошенной всеми, а потому несчастной. Как и я. Не знаю, чего было больше в моем желании – отчаяния или злости, но хоть на миг мне захотелось стать как она, как они все. Те, кто бродил у подножия холма, кто знал обо мне, но не замечал, кому я давала знаки, но их не видели. Мне отчаянно захотелось… стать человеком. И отомстить. За нас обеих. За меня и каменную деву, оставленную тем, кто так ее любил.

– Ну наконец-то, – насмешливый голос той, кто читал мне сказки, болью отозвался… в ушах?

Я покачнулась, не в силах удержать равновесие. Девушка торопливо подбежала, присела рядом и уложила мою голову себе на колени. Все… болело? Наверное, так. Раньше я не испытывала боли, но сейчас мир разрывался, я больше не знала, что происходит в долине за горами, что запер в погребе староста и куда отправился охотник из крайнего дома. Они словно исчезли для меня. Дернулась, пытаясь подняться…

– Тише. Не все сразу. К телу нужно привыкнуть. Подожди, я позову Хольера, он поможет нам спуститься, а там поговорим. Я все тебе объясню…

Мы приехали в Триер рано утром. Я не помнила этот город, не понимала, зачем мы сюда едем, но послушно следовала за своей новой подругой. Точнее, старой, если верить ее словам. И она считала, что так будет лучше и быстрее, если мы отправимся туда, где меня знают . Не как духа – как человека, в которого мне удалось воплотиться вновь. И сказки, те самые, которые она рассказывала у камина, оставив окно приоткрытым в надежде привлечь мое внимание, вовсе не сказки, а часть нашей общей истории, когда я была обессилевшим духом, привезенным в столицу для помощи младшему принцу, а она – Тенью, слугой Ее Темнейшества Ани-Арли, ныне по решению госпожи и с благословением Пресветлого, в благодарность за помощь оставленной жить в этом мире человеком и с человеком. С последним она обещала меня познакомить позже, когда мы доберемся до столицы. Но пока мы гуляли по улицам Триера, останавливались у лавок, на вывесках которых еще не успели выгореть совсем другие буквы.

То и дело я отворачивалась, пережидая приступ смеха. Гретхен терпеливо ждала. Она вообще не торопила меня ни с чем. Мы могли часами стоять на мосту, глядя на неторопливые воды реки, или остаться ночевать на опушке леса. В ее новом статусе Гретхен требовался отдых, и она исправно засыпала, оставляя меня наедине с самой собой. Сила не заканчивалась, и мне было сложно понять девушку, знавшую о духах и обо мне так много, но вместе с тем не наделенную и сотой долей наших сил.

Но теперь Гретхен была человеком, обычным, неодаренным человеком, коим и являлась до того, как возненавидела всей душой. Им она и стала со смертью последнего, на ком висело проклятие, но умереть не успела. Морьена задержали по дороге в гробницу другие отбывавшие покойники, а Фис… беднягу Фиса развоплотило, и, наверное, подобно мне, он теперь блуждает где-то, собирая свою сущность по частям. Но Гретхен отчего-то ему даже не сочувствовала, хотя обо мне заботилась, будто без ее участия я не могла обойтись. Но признаваться, что так, вероятно, оно и есть, я не собиралась.