Анна Платунова - Институт будущих магисс [litres]

При этом воспоминании по губам Ларана скользнула тень улыбки:

– Уже тогда ты был слабаком…

Оба усмехнулись. И Вертрана вдруг увидела двух мальчишек. Вечных соперников и забияк. Двух друзей, какими они были когда-то.

– Скажите Эмбер…

Он не договорил. Судорога исказила лицо. Ларан выдохнул последнее слово:

– Легко…

Вертрана всхлипнула и еще долго, не отрываясь, смотрела на лицо Ларана, которое теперь выглядело спокойным и умиротворенным.

– Он даже не успел сказать, что мы должны передать Эмбер…

– Думаю, он только собирался сказать, что любит ее. Я бы попросил о том же.

Вертрана разревелась. Больше всего ей хотелось остаться в объятиях Конора и выплакать все потрясения сегодняшнего дня. Но тревоги не закончились: они в кабинете госпожи Амафреи, директриса обратилась в горстку праха, Ларан мертв, а весь Институт скоро будет стоять на ушах. Воспитанницы получили свободу. Вертрана ощущала ее как внезапную пустоту и невесомость в душе, там, где прежде будто лежал тяжелый камень. Клятвы разрушились.

Вот только девушки могут воспринять эту новость по-разному. Они привыкли жить под гнетом страха и правил, а теперь, когда дамоклов меч над головой исчез, кто-то обрадуется, кто-то запаникует, а кто-то устроит бунт, да такой, что не оставит от Института камня на камне, – ведь больше незачем держать свои силы в узде.

За дверью уже слышались возбужденные голоса, топот ног: воспитанницы, почувствовав неладное, торопились спуститься в холл. Ведь должен появиться кто-то старший и умный и все объяснить!

– Идем, – тихо сказала Верта.

Придется им с Конором стать этими старшими и умными.

– Да, надо идти.

Он неуклюже попытался встать, стараясь не опираться на руки, и Вертрана вскрикнула, увидев, во что превратились его ладони: места живого нет!

– Ничего, ерунда, – отмахнулся он. – Это подождет…

– Надо перевязать! Подлечу позже, резерв почти весь потратила…

Вертрана огляделась, выискивая что-то, что можно использовать как перевязочный материал, уперлась взглядом в рубашку Конора, от которой и так уже был оторван лоскут.

– Ага!

Отхватила кусок ткани, только пуговицы полетели. Конор с растерянностью покосился на собственную грудь, выглядывающую в прореху.

– Не припомню, когда в последний раз появлялся в обществе в таком непотребном виде, – поморщился он.

Аристократ внутри его снова поднял голову. А там и до снобизма рукой подать. Вертрана внезапно разозлилась, оторвала еще лоскут и сердито принялась перебинтовывать раны. Он молчал-молчал, глядя на нее сверху вниз, на склоненную макушку, на проворные пальцы, и вдруг подул ей на волосы, а когда Вертрана запрокинула лицо, коснулся поцелуями век, лба, щек и губ.

– Сейчас не время и не место, но… Я недавно понял, что если слишком долго ждать подходящего времени, чтобы рассказать о своих чувствах, можно навсегда потерять того, кто дорог…

Верта замерла, лорд Конор осторожно взял рукой, замотанной в обрывки ткани, ее ладонь.

– Когда я привел в дом юную дерзкую девочку, которая воспринимала в штыки каждое слово и на все имела собственное мнение… – продолжил он внезапно осипшим голосом. – я и подумать не мог, что на самом деле не магиссу приобрел…

– Ценное приобретение, не правда ли?

Верта дернулась, вырываясь, но поняла, что делает Конору больно, и топнула ногой:

– Ты невозможный!

– Да услышь меня, маленькая гордячка! Я не магиссу приобрел, я привел в дом свою судьбу! Ты не знаешь, во что я превратился за эти годы… Одиночество и смерть, что постоянно ходила рядом… Слуги шарахались в стороны при виде меня…

– О, поверь, не только слуги!

Вертрана вспомнила день, когда Богомолиха в первый раз представляла гостей. Вспомнила лорда с холодными, отчужденными глазами, острый блеск его улыбки, его высокомерие…

Подняла глаза на человека, который стоял рядом с ней. Неужели это один и тот же мужчина? Тот пугающий незнакомец и ее Корн?

Лорд Конор, словно в ответ на незаданный вопрос, тепло улыбнулся.

– Ты мне вернула себя самого, Вертрана. Никто другой бы не смог. О, как я злился сначала! Казалось, еще одно слово, еще один вызывающий взгляд – и взорвусь. А на самом деле это трещала по швам броня, сковавшее сердце. Потом я понял, что не просто существую, как прежде. Что рядом с тобой я живу. Ты вернула мне мою жизнь. Вернула мне мою дочь. Вернула мне способность любить.

Вертрана слушала, не поднимая головы.