Мелисса де ла Круз - Королевский Ассасин [litres]

Но кто это может быть? Мародеры уже давно вынесли отсюда все сколько-нибудь ценное, хотя надежда отыскать до сих пор не найденные сокровища, возможно, и сейчас привлекает сюда искателей приключений. А еще тут могут обитать бродяги. Или же это охотник либо отшельник.

Где-то недалеко по камням, журча, бежит река, и до моего слуха доносятся шелест листьев и трели птиц. Все так, как и должно быть, и все же что-то продолжает тревожить меня. Что-то вроде неотвязного шума в ушах. За мною по-прежнему следит какой-то человек или какое-то существо, и это не ягуар. От того, кто наблюдает за мною, пахнет смертью и разложением.

Я иду вперед и решаю пробежать вдоль стены до дверного проема, в котором давно нет двери. Мне хочется посмотреть, что там внутри, – ведь мне, возможно, уже никогда не выпадет такой шанс.

Я вхожу в дверной проем и оказываюсь внутри аббатства. Большая часть его крыши обрушилась, так что света здесь более чем достаточно даже теперь, когда до сумерек остается всего ничего. В воздухе пляшут пылинки, на всех поверхностях лежит слой пыли и сажи, а в тени видна влажная грязь. Я иду вперед, оставляя на полу следы. Оглядываю пол – других следов на нем нет. В недавнее время сюда никто не заходил – во всяком случае, после последнего дождя.

Я стараюсь ступать как можно легче. Затем слышу что-то необычное. Я останавливаюсь, делаю шаг назад. Вот оно, опять. Я делаю шаг вперед – теперь подо мною массивный камень. Назад – и да, я слышу эхо. Как будто там, внизу, находится колодец. Какая-то пустота. Что же там? Кладовая? Крипта?

Мне надо повернуть назад. Из пребывания здесь не может выйти ничего хорошего, и я это знаю. Аббатство – это владения афразианцев, и неважно, что они давно покинули его. И все же. У меня нет оснований считать, что здесь кто-то есть, и кто знает, что я смогу здесь найти, если немного поищу. Быть может, здесь было спрятано сокровище. Быть может, даже Деянские свитки.

Я ступаю на большую плиту, вырубленную из темно-серого сланца. Она плотно сидит в полу, но я по мере сил отгребаю грязь, скопившуюся вокруг нее, и пальцами подцепляю ее край. С усилием приподнимаю ее и сдвигаю вбок. В зияющую под нею черную щель юркают сороконожки. Выпрямившись, я каблуком отодвигаю тяжелый камень еще дальше и вижу деревянную приставную лестницу, уходящую вниз.

Я нажимаю на нее, проверяя, крепка ли она, затем начинаю спускаться. Добравшись до последней ступеньки, я соскакиваю вниз и вижу перед собою длинный узкий коридор, на стенах которого укреплены канделябры, в которых нет свечей. Здесь пахнет сыростью и плесенью. Я иду по коридору, и мои шаги гулко отдаются в тишине.

Где-то впереди о камни плещется вода. Может, там течет подземная река? Коридор идет все дальше, темный и безмолвный, и с потолка его время от времени падают капли воды.

В конце его я вижу арочный дверной проем, ведущий в большую пещеру. Как я и предположила, здесь течет подземная река. Через небольшое отверстие в потолке сюда проникает свет, освещая свисающие тут и там сверкающие сталактиты, желтые, оранжевые, красные, так что кажется, будто я окружена языками огня. Эта пещера явно не творение рук человека. Скорее всего, подземный ход, по которому я шла, и все аббатства были построены вокруг нее. На берегу реки есть пристань для лодок, но сейчас она пуста.

И тут у меня екает сердце. Я потрясенно втягиваю в себя воздух.

Афразианцы покинули этот замок восемнадцать лет назад, однако рядом с дверным проемом валяется свежий огрызок яблока.

И тут сзади, из коридора, до меня доносятся мужские голоса, и они приближаются.

– Кто здесь? – слышится грубый голос из коридора. И эхо повторяет: Кто здесь? Кто здесь? Кто здесь?

Они услышали меня! Где же мне спрятаться? Кажется, выход тут один – по тому коридору, по которому я пришла, но туда я пойти не могу. Единственный путь – река, текущая внизу. Мужчины шепчутся в коридоре, пока я соскальзываю с пристани в воду, стараясь избежать плеска. Я слышу, как в пещере топают их сапоги.

– Похоже, он смылся, – говорит один. Голос у него низкий, скрипучий. Это тот же мужчина, который крикнул: «Кто здесь?»

– Может, тебе опять чудится то, чего нет, – отзывается второй. Голос у него высокий и хриплый. Наверное, этот помоложе.

– Ты так думаешь? Тогда кто же отодвинул плиту? – спрашивает первый. – Скорее всего, тот, кто был здесь, прыгнул в реку.

Второй фыркает:

– Тогда ему точно каюк.