Анатолий Бочаров: Король северного ветра

Артур встал со скамьи, на которой сидел напротив государя. Поклонился со всей возможной учтивостью. Молодой Айтверн старался сейчас не давать воли своим чувствам — и у него это почти получалось.

— Простите, ваше величество, — повинился Артур. — Я вел себя неучтиво, как и всегда. Вам стоит меня извинить.

— Ты хотел лучшего, как и всегда. За такое не наказывают. И постарайся воспринять свое новое назначение как оказанное тебе доверие, а не так, как ты, кажется, это воспринял. Кстати, можешь также оставить себе отцовский кабинет. Я распоряжусь, чтоб тебе со следующей недели передали все дела, оставшиеся от прежнего первого министра.

Из монарших покоев Артур вышел с тяжелым сердцем. Дело было не во внезапной отставке, хотя он и гордился до того, что носит звание констебля, продолжая дело отца. Дело было в самом Гайвене. Случившееся на Горелых Холмах изменило его. С каждым днем Ретвальд становился все более непонятным. Он уже не был тем немного наивным книгочеем, которого Артур выводил подземными тропами из осажденного города. Артур едва узнавал своего господина. Перемены эти нарастали постепенно, день за днем — но были пугающими.

Свою коронацию Гайвен назначил на день осеннего равноденствия, повелев, чтоб на нее явились все владетельные лорды королевства, чтобы принести присягу новому венценосцу. Они и являлись — встревоженные, напуганные, угрюмые, в сопровождении жен, челяди и солдат. Приехал Виктор Гальс, младший брат убитого Артуром сэра Александра — сопровождаемый угрюмыми воинами угрюмый мальчишка, при встрече посмотревший на лорда Айтверна волком, но не сказавший ему ни одного нелюбезного слова. Приехал, из замка Шоненгем, в сопровождении огромной свиты Эдвард Эрдер — высокий, статный, улыбчивый, ничуть не похожий на своего мрачного, также ныне покойного, отца. Но и улыбка нового лорда Севера казалась Артуру столь же недоброй, как сжатые губы нового лорда Юга. Приехали из Дейревера два младших сына герцога Коллинса, один из которых ныне стал его наследником заместо юного Элберта, обстоятельства смерти которого до сих пор не были официально раскрыты. Все они привели с собой солдат. И это не считая всех тех прежде верных Кардану лордов с их дружинами, что уже находились в Тимлейне и его окрестностях.

Артур не понимал, зачем Гайвен стягивает в Тимлейн всех своих недавних противников сразу после того, как издал указы, лишающие их власти на собственных землях и тем самым еще более настроил их против себя. Ретвальд на это лишь отвечал, что на Мабон все прибывшие лорды поклонятся ему и признают своим сюзереном.

Равнина вокруг города и долина реки Нейры полнилась походными лагерями. Армия Айтвернов. Армия Тарвелов. Королевские войска, две трети которых еще недавно сражались под знаменем Яблоневого Древа. Подошедшие отряды с востока и севера. Разумеется, между всеми этими солдатами не было особенной приязни. То и дело возникали мелкие стычки, и хорошо, если мелкие. Виновников граф Рейсворт, принявший еще недавно принадлежавшее Артуру звание лорда-констебля, карал сурово и без малейшего снисхождения.

— Такова наша победа, дядя? — спросил его Артур однажды, глядя на то, как вешают у восточных ворот города затеявших поножовщину троих смутьянов. — Ради этого мы сражались?

— Ты видел одну войну, — пожал сэр Роальд плечами, — а я добрый десяток. Стой смирно, мальчик, у тебя кислое лицо. Не давай солдатам увидеть, что ты недоволен — уж поверь, они недовольны сильней твоего. И поверь, не будем вешать этих — города нам не удержать. Не так-то по нраву народу твой Король-Чародей.

Здесь Артур не мог не вступиться за сюзерена.

— Гайвен не виноват, что обладает магией предков, — Артур едва удержался, чтоб не сболтнуть о собственном изредка просыпавшемся даре. — И архиепископ не видит в его способностях ничего бесовского.

— Да, — кивнул дядя, — вот только принять Гледерика людям было как-то попроще. Может быть, — сказал лорд Роальд совсем тихо, не отводя взгляда от виселицы, — ты все же заколол не того короля?

Артур не ответил. Еще одной ссоры ему не хватало. Лорд Рейсворт не жаловал наследника Ретвальдов с самого начала — и не начал жаловать теперь. Ничего нового в этом не было, как не было и ничего удивляющего.

Должность первого министра, полученная Артуром от Гайвена, казалась ему все больше скорее формальной, нежели налагающей реальную ответственность. Он приветствовал прибывающих лордов, когда Гайвен был занят или не считал необходимым встречать их лично. Сидел на советах, когда Гайвен выслушивал доклады прочих министров или оглашал указы. Указов этих было немало. Новый набор рекрутов в королевскую армию. Увеличение столичного гарнизона. Подъем налогов на четверть. Ужесточение дорожных сборов королевского домена на границах с восточными герцогствами. Право на реквизицию короной родового имущества всякого дворянина, кто в дальнейшем в чем-либо нарушит королевскую волю. Все эти распоряжения Гайвен зачитывал со всем тем же недрогнувшим, будто выточенным из камня лицом. Министры слушались. Лорды не роптали. Артур сидел и смотрел на развешанные по стенам знамена. Драконы, и олени, и грифоны, и даже хорек. «Этот хорек нами теперь и правит», — подумал он с чем-то, что напомнило ему отчаяние. Юноша понимал, что Гайвен в чем-то прав. И все равно не мог этого принять. Теперь собственные недавние надежды на всеобщее примирение казались ему наивными и детскими. Примирение, что обещали королевству победители, в каждой своей руке держало по кнуту.