Андрей Стригин - Кирилл Обломов и его невероятные миры

Сажусь рядом на верхнюю перекладину, заглянул во двор. Он в полумраке, лишь Луна серебрит молчаливые хозяйские постройки, в тесном хлеву толкается скотина, виднеется собачья конура, но к моему изумлению, закрыта дверцей и защёлкнута щеколдой. Такое ощущение, жители не хотят, чтоб ночью от их дворов исходили какие-то звуки.

Катя толкает меня в бок:

— Сколько огней, там что-то происходит, — вновь повторяет она.

Отрываюсь от осмотра двора, смотрю в сторону замка. Навесной мостик давно опустили, по дороге, ведущей к посёлку, движется отряд конников. У каждого факел, они взмахивают ими, крутят в руках, описывая огненные круги. По центру колоны движется карета, с воткнутыми по периметру пылающими факелами. Передние всадники отрываются от общей колоны, скачут во весь галоп, вот уже доносится улюлюканье, хохот, радостные выкрики.

— Они кого-то гонят, — глухо говорит Катя, смертельно, бледнея. — Не наших ли это ребят?

Меня колотит словно от озноба, я полностью уверен, так оно и есть, ладони мигом вспотели и скользят по сырому дереву, едва держусь на заборе, сердцу сжимает страх и за себя и за друзей. Первое желание — спрятаться, забиться в щель, не издавать ни звука, как та умная собака в будке. Но против воли, прыгаю вниз, вытаскиваю палку. Витя сжался, увидев мои приготовления к бою, но и он приготовил своё оружие, но держит неуверенно, как девочка швабру. Катя прижалась к моему плечу, дрожит, может, от страха или от возбуждения, порывисто дышит.

— Кирилл, что нам делать? — голос у неё почему-то такой жалкий и она такая беззащитная, глаза заполнены слезами, готовые в любое мгновение пролиться на светлое лицо. Но … в руках цепко держит палку, приподнятую вверх, не завидую я тому, кто попадёт под её разящий удар.

— Не знаю, — честно сознаюсь я и как в параличе стою на дороге.

Тем временем погоня врывается посёлок, слышатся злые выкрики, свистят плети, вскрикивает от боли Юра, кричит Игнат. Я в шоке, мне кажется, всё происходит в другой реальности и это не со мной, Катя толкает меня в сторону, но я не сдвинулся с места, поднимаю над головой палку. Рядом всхлипывает Витя, но стоит рядом, на этот раз трясёт в руках палку и старается, что-то выкрикивать, наверное, хочет напугать всадников.

Игнат увидел нас:

— Уходите!!! — заорал он. Но его сбивают с ног, едва не топчут копытами, рядом падает Юра, со свистом взвивается плеть, рвёт ему спину. На глаза опускается красный туман, теряю остатки разума, бросаюсь на хохочущих конников, меня отшвыривают, словно котёнка, падает Витя, сбитый на землю толстой плетью, Катя мельтешит по кругу, смешно взмахивая палкой, а вокруг гарцуют смеющиеся всадники.

— Давно не было такого развлечения! — слышится звонкий девчачий голос. — Э, смотрите мне, не забейте их насмерть, на дыбу отправлю!

С чёрного жеребца спрыгивает девушка двенадцати-тринадцати лет, в сияющих латах, на голове рыцарский шлем с открытым забралом, смотрит на нас смеющимися глазами, в руках держит короткую плётку.

— Откуда такие чудные? — хохотнула она, оглядывая нас снизу доверху.

С трудом встаю, помогаю подняться Вите.

— Будьте любезны, а где мы, куда нас занесло? — копируя интонации Игната, весело говорит она. — Чудные. Вы же знаете, ночь не ваше время, сидите по своим дворам и не высовывайтесь, когда мы охотимся.

— На кого? — против воли вырывается у меня.

Она хватается от смеха за живот, гогочут всадники, громыхая доспехами.

— Вы наша дичь! — у неё даже слёзы выступили на безупречном, без малейших изъянов, лице, невольно залюбовался её, но мгновенно отдёргиваю себя, она настоящее чудовище, хотя и девочка.

— Слушай, тебя никогда не стегали ремнём по заднему месту? — голос Кати вызывает шок у присутствующих. Мгновенно наступает тишина, все теряют дар речи, вероятно, такие выражения здесь не приняты.

Лицо девочки искажается от гнева, становится некрасивым и отталкивающим, в глазах появляется звериное выражение и сулит смерть. Я пугаюсь за Катю, зачем она провоцирует эту злобную фурию. Катя сама опешила от своих слов, вероятно, они вырвались против воли, не привыкла она к такому отношению к себе, но это может быть смертельно в данной ситуации.

— Ты … кто такая, маленькая дрянь? — с угрозой, но с великим недоумением спрашивает девушка.

— Я Катя, а ты кто? Очередная избалованная папой-олигархом детка?

— Какой ол-ли-гарх? — с трудом выговаривает девица, — опешившая от незнакомых слов. Её выбивает из колеи уверенный тон девочки, и она не спешит отдавать приказ, а всадники уже опустили копья, чтоб нас пронзить.