Д Штольц - Яд и Меч

Дозорные выглянули из-за зубцов стены, мельком и быстро, чтобы не словить в глаз стрелу. От палаточного лагеря, разбитого на расстоянии примерно в двухста-трехста васо, там, где не доставали требушеты осажденных, выдвинулся всадник на высоком белоснежном жеребце. В помпезном плаще красного цвета с изображением стоящего золотого меча, украшенного в рукояти такой же золотой короной. В руках закованный в латы мужчина держал желтый флаг, которым махал из стороны в сторону, призывая к переговорам.

— Позови Вождя, — хмуро пихнул Морра еще раз Ахлоф.

Впрочем, и другие дозорные, выглядывая из-за стен, стали отправлять посыльных в таверну. Там, в окружении помощников, сидел пожилой мужчина: широкий в плечах, с лысой головой, в зеленом платье, подпоясанном черным кушаком. Он склонился над столом и обхватил массивную голову толстенными пальцами, которыми бы деревья ворочать с корнем, а не править городом.

В просторной таверне горело несколько свечей. Сейчас был почти полдень, и солнце через распахнутые двери заливало помещение ярким светом, но Вождь Милас слыл подслеповатостью, поэтому женщины из харчевни позаботились о сидевшем за столом Вожде.

— Господин Меовин! — в таверну с шумом и гамом вломились сразу же несколько дозорных.

— Там опять хотят поговорить…

— Флагом машут! Желтым!

Несколько торговцев рядом с Вождем, которые оказались заперты в осажденном городе, подняли головы. Они сидели за пустыми столами, с которых пообъедали даже крошки, и просто ждали, когда все разрешится. В сезон Аарда через торговую артерию, Корвунт, проходило множество караванов и одиноких путников. И все те, кто был в городе во время резкого переброса Глеофских войск через Мертвую Рулкию, оказались заложником ситуации. Некоторых с подозрением на вражеских лазутчиков посадили в таверну, и там за ними зорко поглядывали женщины да старики, не задействованные в оборонительных работах.

— Не стрелять! — приказал дозорным Вождь и грузно поднялся со скамьи.

Люди помчались на улицу и остановили заряжающих требушеты наводчиков, которые уже приготовились закидать стоявшее недалеко от переговорщика сопровождение. Камни выволакивали с берега Малой Рулкии и подкатывали по брусчатке к стоящим рядом трем метательным орудиям высотой в пять ярусов.

Вождь покинул помещение таверны и надел на сверкающую испариной лысину поданный ему подшлемник, потом кольчужный капюшон и шлем. С дозорными Милас де Меовин, Вождь Корвунта, поднялся по лестнице на фланкирующую башню у запертых ворот.

Внизу, на пританцовывающем жеребце сидел рыцарь в блестящих, как начищенный таз, доспехах. Вождь высунул голову и осмотрелся. И уже после того, как убедился, что за валунами не затаились вражеские лучники, обратился к посланцу с желтым флагом в руках. На самом деле флаг был золотым, как считали глеофяне. Золото символизировало мир и благополучие, а также служило цветом переговоров в военных условиях.

— Я — Вождь Корвунта, Милас де Меовин! — прокричал громко сверху Вождь города. — Что вы хотите?

— Я — сэр Лонос Стрикс, барон Аутерлотских земель в Глеофии, мерифий военачальника Кидота Порфилиуса! — пафосно и с напыщенностью возвестил рыцарь, наблюдая Миласа из-за поднятого забрала. — Мы предлагаем вам сдать город, и тогда мой господин, Кидот Порфилиус, пощадит ваши жизни!

— Мы уже отвечали другому мерифию раньше! Нам нужно время подумать!

— Посмотрите туда! — закричал всадник, повернулся назад и латной перчаткой указал в сторону гор, откуда тянулась вереница из воинов. — Мост укреплен, и сегодня через него наши войска пронесли тараны, лестницы и требушеты. Вы видите?

Подслеповатый Вождь приложил руку к шлему и прищурился. Все перед ним на расстоянии ста васо расплывалось. Но да, он видел движущиеся колонны воинов, которые сливались в сплошной металлический поток. Но кто конкретно там вышагивал и были ли осадные сооружения — зрения Миласа уже на это не хватало.

— Эй, Амин! — подозвал к себе дозорного Вождь. — Ты у нас самый глазастый. Там действительно несут то, о чем сказала эта тупая железяка?

Высунувшись из-за зубчатой стены фланкирующей башни, Амин, очень худой и молодой юноша, лет эдак четырнадцати, также приложил к голове, на которой болтался чересчур большой шлем, ладонь в перчатках. Там, среди гор, спускались многочисленные обозы, которые смогли пройти по мосту через Мертвую Рулкию лишь после того, как его основательно усилили.