Кирико Кири - Песнь надежды. Том 3

Просто Тэйлоном Бранье? Хоть спасибо, что вообще не забыл меня назвать, а то я уже забеспокоился, если честно, что придётся напомнить о себе.

— Потому, моя принцесса Ламель-Тосио-Эльзенвелиассой и Тэйлон Бранье, с этого мгновения слово сказано, и вы отныне и навек именуетесь мужем и женой. Шагнёте рука об руку навстречу новому будущему под взглядом неба, неся жизнь и процветание в мир наш. Тэйлон Бранье, вы можете поцеловать свою жену.

Спасибо, что разрешили… Интересно ещё то, что нас, собственно, никто и не спрашивал. Насколько я вообще слышал от других, обычно спрашивают, хочешь ты на ней жениться или нет. У нас даже спрашивать не стали, будто деться нам уже просто-напросто некуда.

Собственно, сказать было куда легче, чем сделать, так как я просто не знал, как подступиться, если честно. Грёбаная фата, которая полностью закрывала её, весила тоже немало, и мне пришло очень сильно постараться, чтобы откинуть её и раскрыть прекрасное личико Ламель. Та, едва почувствовав свежий воздух, словно рыба задышала ртом.

— Я задыхаюсь… — прошептала она.

— Погодите, это ещё только начало, — обнадёжил я её.

Пришлось действительно показать чудеса гимнастики, чтобы перегнуться через её юбку, не упав на саму Ламель, дотянуться до губ и сделать символический поцелуй, что ознаменовал начало наших отношений.

Стоило это сделать, как толпа взорвалась аплодисментами и радостным хором голосов, который, как это ни удивительно, звучал словно по команде. То есть не просто ор тысячи ртов, а именно будто бы согласованный торжественный шум толпы, приветствующий наш брак. Наверное, только эльфы могут даже на празднике шуметь дисциплинированно и интеллигентно, не превращаясь в орущую массу.

— Наконец-то… — пробормотала Ламель. Когда я коснулся её губ, то прямо почувствовал, какой от неё исходит жар. Она под слоем штукатурки и одежд, наверное, запеклась уже.

— Осталось лишь пережить этот вечер, — кивнул я.

— Осталось… — беспомощно отозвалась она.

На самом вечере от нас ничего и не требовалось, кроме сил и выдержки. Самое забавное, что мы просто стояли во главе зала, как манекены, пока остальные сидели, кушали, обсуждали что-то и радовались вечеру. Я даже не смел жаловаться на это, так как рядом со мной стояла девушка, куда более хрупкая, чем я, которая мало того, что была одета тепло, так ещё и держала на себе всю эту конструкцию, которая весила, по моим прикидкам, как минимум кило тридцать.

— Пить… — пробормотала Ламель. — Хочу пить…

— Я тоже, — честно признался я. — Какой же ад эта свадьба…

— Нас точно запомнят надолго… — пробормотала она. — Теперь я понимаю, почему отказались от таких свадеб предки наши.

— У меня другой вопрос — почему они вообще одевались так тепло?

— Раньше здесь было холоднее. Намного холоднее. И по традиции всё самое тёплое отдавалось невесте, как нежному цветку, который сохранить надо.

— Вот оно что… — пробормотал я. — Интересная традиция…

— Тэйлон, позвольте спросить вас. Когда вы уедете?

— Как только вы забеременеете, скорее всего. У нас там дела горят, надо разобраться со всем.

И всеми.

— Будет война между людьми?

— Предположу, что нет. Скорее между родами. Если она уже не идёт.

— Вы точно не можете переждать здесь?

— Нет, к сожалению.

— Понятно… — тихо ответила она.

— А вы как, держитесь?

— Да… но я не чувствую ног. И мне очень жарко… и сердце всё стучит и стучит… голова просто раскалывается, и очень болят глаза…

— Осталось немного.

Да, всего-то до утра вот так стоять.

Как я понимал, весь праздник предназначался вовсе не для молодожёнов, а для тех, кто пришёл на свадьбу, так как весело было всем, кроме нас. И если признаться, наряд Ламель действительно шёл, однако, зная, какой ценой всё это было сделано, приходило понимание, что этого оно не стоило.

Мы простояли так вплоть до самого окончания банкета, после чего все присутствующие начали поочерёдно прощаться с нами, желая здоровья и тёплых тесных отношений. Это растянулось ещё на час, пока последние гости не покинули зал и дверь за ними не закрылась.

— Так, на этом точно всё? — осмотрелся я, уже обрадовавшись, но понял, что слишком рано. К нам уже семенили служанки, которые поспешили нас провести по коридорам в покои, где закрыли за нами двери, оставив двоих наедине.

— Тэйлон… снимите с меня это… — пробормотала Ламель, умоляюще смотря на меня.

— А… в смысле, вас они не разденут? Или это всё?