Goblins - О бедном монахе замолвите слово

— А почему не участвуешь в состязании алхимиков? — спросила тетка Цзи Шу, жадная до всяческих сплетен. — Тебя даже Шэнь-эр хвалила! Знаешь, младший Дао, она говорила, что у тебя большой потенциал в алхимии, а в травах ты разбираешься ну совсем чуть-чуть хуже нее. И даже, — тетка хитро подмигнула — Она сказала, что будь ей годков немного поменьше, уж она бы такого молодого мастера не упустила!

Я вспомнил чарующую красоту тетки Цао Шэнь, и меня передернуло.

— Это большая честь и удовольствие, старшая Шу, слышать такие слова о себе, — благодарно поклонился ей я.

— Так почему ты не участвуешь? — повторила она свой вопрос.

Я тяжко вздохнул — ну не рассказывать же ей, что со дня на день собирался валить отсюда, и никакого смысла в победе, если я смогу ее добиться, для меня нет. Да не получится у меня ничего, скорее всего.

— Учитель старший Чан уехал по делам секты, старшая Шу, — сообщил ей я чистую правду — А без его присутствия у меня нет шансов. Неважно, насколько я буду хорош и что именно смогу создать, мне не выиграть там и кучки воробьиного дерьма.

— Так все плохо?

Вместо ответа я схватил шляпу доули, висевшую на гвоздике, нахлобучил ее на голову, так, чтобы она закрыла пол-лица, и простонал замогильным голосом.

— Это ты называешь даном Пылающей Крови, никчемный сопляк? Ты лишь испортил дорогие ингредиенты, и за это будешь брошен в подвал! Не смей возражать, а то старый мастер Ван преподаст тебе урок!

Тетка Шу не успела ничего мне сказать, ее прервал треск двери, сквозь которую в дом кубарем влетел старик Оуян в обнимку со своим костылем, его лицо и рубаху заливала кровь из расквашенного носа. Следом в лавку ввалился богато одетый молодой человек, примерно моих лет. Его волосы были уложены в сложную прическу, черные глаза с подведенными уголками смотрели прямо и жестко, тонкие губы кривились в презрительной усмешке.

Эта морда, безусловно, просила кирпича.

— Кому это ты собрался преподать урок, оборванец? — мягким голосом спросил он. — Я раздавлю тебя как муравья, а потом разберусь с этим дураком, который посмел мне возражать!

Следом, перешагнув выбитую дверь, в помещение вошел еще один юноша, одетый не менее богато и выглядевший так же изящно.

— Нет здесь ни у кого никаких сокровищ, юный господин… — прохрипел с пола Оуян.

— Врешь, червь! — мягко проговорил красивый юнец. Он подошел к старику, схватил за ворот рубахи и поднял его на ноги. — Амулет госпожи Роу показал, что сокровище где-то здесь. Он не может ошибаться, значит, ты лжешь! — свободной рукой он замахнулся для пощечины, но ударить моего приятеля ему было не суждено, потому, что его хлипкая ручонка была перехвачена моей медвежьей лапой.

— Хватит.

— Не смей ко мне прикасаться, ублюдок!!! — вскипел юнец, он дернулся, было вырваться, но у него не вышло. — Отпусти немедленно! Ах ты, подонок! Сейчас я переломаю тебе все кости! Попробуй технику хлыбыдыщь!!!

Это не название такое, просто пощечина ему вышла очень громкая. Да такая качественная, что его очень удобно развернуло, и с отпечатком ноги на заднице он собрался на выход, но запутался в ногах, и смачно впилился лбом в дверной косяк.

Второй попытался сунуть мне в рожу кулаком, но его руку я перехватил, и тут же вставил правый свой кулачище ему в пузо. Парень согнулся и позеленел, я думал, его стошнит, но нет, он оказался скромным и воспитанным молодым человеком, и сдержался.

А, может, просто не позавтракал, и ему было нечем.

Его я тоже выкинул в двери.

— Старик Оуян, ты в порядке? — спросил я у приятеля.

— Бывало и хуже, — кровь из носа у него все никак не останавливалась и капала с подбородка.

— Я разберусь. Тетка Шу, не стой столбом, помоги ему! — скомандовал я ей, и в это время два негодяя полезли обратно. Они жаждали немедленного реванша, но я схватил с пола Оуянов костыль, и насадил на костыль их обоих, а потом костыль сломался, потому что чертовы культиваторы слишком прочные.

— Что у вас там происходит? — раздался мелодичный девичий голосок снаружи.

— Аоуууэээ!!! — сообщил ей один из вторженцев. Ранее познав технику Безжалостного Костыля, он хотел что-то заорать, но я не дал, ведь у меня была еще швабра тетки Шу, и я вставил ему торец рукояти в пасть, и забор у него стал после этого кривоват и кое-где с прорехами.

Я выскочил наружу, дабы не допустить дальнейшего разрушения дома старого Цзи, и тут же получил болючий пинок в тощее брюхо, со словами:

— Это тебе за брата Фаня, ублюдок!